.............................Сергей Лукяненко - атомный сон.......................................
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДРАКОН 1. НОМЕР 13 - ДРАГО Я шел по его следам второй час. Это было совсем несложно - слон,пробирающийся через посудную лавку, и тот оставил бы меньше следов. Возлебольшой сосны валялись обрывки бумаги и полиэтилена. Я поднял их, повертелв руках. Остатки армейского пищевого концентрата. Черт возьми, редкаявещь! Переходя через ручеек, тот, что огибает Семь Холмов и впадает в БигРивер, я заметил вмятины в глине. Человек садился здесь... нет, опускалсяна колени. И пил... Пил, повернувшись спиной к зарослям черной колючки! Он был либо сумасшедшим, либо отчаянным храбрецом. Впрочем, кто ещемог забраться на мою землю? Я забеспокоился, не то, чтобы сильно, новсе-таки... Со мной не было Принца, и рисковать не хотелось. Но черезминуту я понял, что мои страхи напрасны. Посреди поля дикой пшеницы, в луже голубоватой крови, лежалздоровенный, двухметровой длины паук. Еще одно свидетельство, что туткто-то прошел. К тому же этот кто-то или зеленый новичок в лесу илитронутый. Ну кто же, в конце концов, убивает пауков? Разумеется, эточерное бугристое страшилище так и просит хорошего пинка или булыжника. Нострелять по пауку из автомата? Чужак (так я окрестил его) выпустил в паукапо меньшей мере десяток патронов. Пересиливая отвращение, я потрогалдыхальца паука. Они были теплыми и еще влажными. Паук был убит минутдвадцать назад. Дальше я мчался бегом. Автомат мягко хлопал по спине, колючкицарапали ноги даже сквозь толстую ткань джинсов. Но меня пожиралолюбопытство. И на берегу Биг Ривер я увидел чужака... В лесу кого только не встретишь. Солдат из одичавших гарнизонов,монахов из секты Истинно Верующих, или Ордена Братьев Господних, крестьян,пробирающихся от села к селу, ребят из молодежных банд. Но этот чужак былособенный. Во-первых, он был один. Мало кто решается ходить по лесу водиночку... Во-вторых, он был прекрасно экипирован. На шее у него болталсяновенький "люггер", спину оседлал туго набитый рюкзак, одет чужак был вдесантный комбинезон восхитительного буро-зеленого цвета. Слишком роскошнодля сопляка, которому от силы двадцать лет... А, в третьих, он былбеспечен. Я огляделся, ожидая подвоха. Нет, сопляк был один. И, похоже,собирался переплыть Биг Ривер. Он неторопливо разделся и стал связыватьодежду в узел. Делал он это умело, но, Господи, до чего же беззаботно! Будь это другой чужак, нищий и неинтересный, я не стал бы ему мешать.Позабавился бы и так, наблюдая из кустов. Но вместе с этим чужаком уходилего люггер. То есть, мой люггер! Я взял свой безотказный "АК" в руки ивышел на берег. Он обернулся не сразу. Но, наконец, заметил меня и весь подалсявперед. Я приготовился. Сейчас... Он вскинет автомат, и тогда я выстрелю.Первым. Чужак не стрелял. Он даже выпустил автомат, а его большие глаза сталиеще больше от удивления... и восторга. Восторга? Что он, не соображает,кто я такой? До чужака осталось несколько шагов, и я мог спокойно егоразглядеть. Светловолосый мускулистый парнишка, стройный, с симпатичнымправильным лицом, пожалуй, даже красивый. Не похож он был на современнуюмолодежь... Чужак наконец-то раскрыл рот. - Добрый день! Я оцепенел. Он что, совсем одурел? - Какой день? Он растерялся: - Добрый... день. Краем глаза я следил за его руками. А сам неторопливо расстегивалсвою черную кожаную куртку. Полы распахнулись и прохладный ветер пробежалпо груди. Не ношу рубашек - в лесу трудно их менять, а грязь я терпеть немогу. Чужак сразу на меня уставился. Я знал, что он увидел. Чернуютатуировку - свившийся в кольцо дракон кусает свой хвост. А в центрекольца - цифра 13. Я думал, он упадет на колени, зарыдает... Нет. Он пожал плечами,улыбнулся, нерешительно произнес: - Меня зовут Майк. Костер разгорался плохо. Майк достал из рюкзака плоский флакон,плеснул. Синеватое пламя ухнуло вверх метра на два. Я медленно скосилглаза в сторону леса. Тихо. По-прежнему тихо. Неужели он действительноодин? Майк протянул мне увесистый полиэтиленовый пакет, взял себе такой же.Все верно, армейский рацион... Из рюкзака выглядывали края таких жепакетов и карнавально яркие донышки консервных банок. Где он достал такиепродукты? Небрежным жестом Майк снял с пояса короткий широкий нож, сорвалупаковку. Я раскрыл свой пакет, начал есть, не ощущая вкуса. Майк ел саппетитом, который, однако, не мешал ему поминутно оглядываться посторонам. Иногда он задирал голову, смотрел в небо, и торопливо опускалвзгляд, словно увидел там что-то страшное. Каждый раз при этом янепроизвольно напрягался для броска - такой удобной, беззащитной делаласьего поза... И что он так вертит головой? Обычный лес - смесь желтых,бурых, багровых листьев; бугристых, широченных стволов; упругой, колючейтравы, плетями обвившегося вокруг деревьев кустарника. Обычное небо -сплошная серая пелена со светлым пятном солнца в зените и темными полосамидождевых туч, тянущимися у самой земли. - Хотите? - Майк протянул мне фляжку. Единственное, что внушало мне уважение к мальчишке, - егонемногословность. Да, он вел себя как самоубийца, он даже не понял, кто ятакой, но, по крайней мере, не приставал с расспросами. Я взял флягу,отхлебнул. Это была обыкновенная вода, но с едва заметным привкусомдезинфекции. Ну и щенок! Где он достал такие вещи? А "щенок" склонился надсвоим рюкзаком, подставляя мне спину. Но я опять пересилил себя. Не мог онвести себя так нагло, не имея надежного прикрытия. Наверняка кто-то держитменя на прицеле. Например, из тех кустов... Я даже пожалел, что такопрометчиво вышел на открытое место. Теперь надо было выжидать... Я сновапотянулся за фляжкой. И почувствовал знакомый звон в ушах. Глаза словновыпирали из орбит, во рту возник отвратительный горький привкус. И ведьзнаю, что это лишь кажется, а все равно неприятно. Хочется сплюнуть иприжать веки ладонью. Я сосредоточился. "Принц"! Меня обдало теплой волнойвосторга, еще мгновение - и на окружающий мир наложилась вторая картинка.Я увидел себя со стороны. Себя, Майка, горящий костер... Принц смотрел нанас из того самого кустарника, где я предполагал засаду. Пришлось оборватьего восторг. "Где-то рядом враги!" Сознание ощутило растерянность Принца,затем в голове словно разорвалась бомба. Не люблю, когда Принцпринюхивается! Но сейчас пришлось терпеть. Наконец, боль прекратилась, и яснова ощутил мысли Принца. Чужак был один. Несомненно, один. "Хорошо.Подходи к нам, но осторожно". Резким движением я встал. Именно так легчевсего разрывать телепатический контакт. Майк смотрел на меня недоуменно. И даже не догадался взять оружие...Хотя я бы этого не позволил. На мгновение я почувствовал к Майку что-товроде жалости. - У тебя много продуктов? Я говорил резко, больше не пытаясь притворяться. Майк покачалголовой. - Тогда зачем ты меня кормил? Он молчал. Лишь в глазах его появился страх. Я усмехнулся: - Ты думаешь, что я не причиню вреда тому, с кем разделил пищу? Майк кивнул и осторожно потянулся за автоматом. Поздно. Принц ужестоял за его спиной. - Дурак. Драконы не признают людских обычаев. Принц прыгнул. Майк дернулся и затих под двухсоткилограммовой тушей.Я снова сел, поднял недоеденный концентрат. Наверное, с первого взгляда Принц смотрится жутко. Я с ним так давно,что перестал это замечать. Принц еще был большеголовым, умещающимся владонях щенком, когда я начал возиться с ним, выпаивать молоком. Послетого, как сдохли последние коровы - кровью. А сейчас Принц сам вымахалесли не с корову, так с целого теленка. Двести килограммов мускулов,жесткой рыжей шерсти, огромные умные глаза. И пасть, перекусывающаячеловека пополам. Майк заворочался, и Принц тихо зарычал. Я посмотрел на торчащиеиз-под Принца ноги. - Ты хочешь есть? Нет, Принц был сыт. Кажется, он поймал шакала в лесу... До сих порплохо разбираюсь в его рычании... Ну, а что же делать с мальчишкой? Я поднял его рюкзак, вывернул на землю. Спальный мешок, ракетница,аптечка... О, великие боги! Рация! Где он все это достал? Я посмотрел на Принца и кивнул. Принц не поверил, недоуменно зарычал. - Отпусти. Убить его мы всегда успеем. Майк, пошатываясь, поднялся. Сел. Взглянул на Принца и торопливоотвел глаза. Потом посмотрел на меня и неожиданно твердо сказал: - Я боялся одного - что встречу дурака. К счастью, я ошибся. Когда наступил Последний День, Роберт Элдхауз, когда-топосредственный бейсболист, а сейчас не более удачливый бизнесмен, ехал впоезде. Сам глава фирмы "Элдхауз систем" (Электронная техника дляспортсменов) предпочитал пользоваться самолетом. Но сейчас онпутешествовал с семьей, а его жена панически боялась летать... Две боеголовки советской баллистической ракеты накрыли какой-тогородок в тридцати милях от них. Взрывной волной поезд, идущий по гребнюхолма, сбросило с рельсов. Роберт выпрыгнул в открытое окно - спортивнаяреакция не оставила его и в сорок лет. ...В горящих вагонах что-то трещало и взрывалось. Сквозь рев пламенипрорывались крики. Небо на глазах затягивалось серой пеленой. Роберт ещене знал, что он больше не увидит солнца. Он сидел на порыжевшей от жара ивсевыжигающего света траве и мотал головой, стараясь прийти в себя.Наконец его вырвало - и сразу стало легче. Он долго смотрел на вагон, вкотором был минуту назад. Потом вскочил и бросился в огонь. Стальные листы обшивки раскалились, а краска на них выгорела. Пламенипочти нигде не было видно, и Роберт понял, что это поработало световоеизлучение атомного взрыва. Выбив ногой одно из стекол, он соскользнулвниз, на стену, превратившуюся в пол. Где-то снизу разгорался огонь -воздух заволакивало едким дымом пластмассы, начинало щипать глаза. Большевсего мешала полутьма - неподвижные фигуры людей казались неотличимымидруг от друга. Скатываясь с холма, вагон несколько раз перевернулся, ипочти никто из пассажиров не остался в сознании. Лишь в углу, держась закресло, стояла женщина. Роберт потянул было ее к выбитому окну, но та лишьеще сильнее вцепилась в подлокотник. Оставив ее, Роберт двинулся повагону. Жена и двое детей сидели почти в середине. Но сейчас он не могдаже определить середину вагона. Наткнулся на что-то, чуть не упал. Передним сидел насмерть перепуганный мальчуган. Роберт схватил его, приподнял.Нет, это был не его сын... Роберт помог мальчишке выбраться в окно. Ипошел дальше, нагибаясь к каждому телу. Помог выбраться кому-то еще. Как икогда выбрался сам, Элдхауз не помнил. Но случилось это лишь после того,как он понял, что забрался не в тот вагон... Стемнело, но на горизонте с двух или трех сторон проступал дрожащийбагровый свет. От поезда остался черный и обугленный стальной каркас,похожий на скелет исполинского змея. Немногие уцелевшие пассажиры ужеразбрелись, поодиночке или кучками. К Роберту несколько раз подходили,звали за собой, но он лишь качал головой. Ему некуда и не с кем было идти.И когда затихли последние голоса в тишине, наполненной потрескиваниемостывающего металла, он почувствовал облегчение. Кончилось все. Абсолютнов_с_е_. Роберт подошел к жарко дышащей груде железа, протянул руку кметаллу... Но вспыхнувшая в ладони боль не принесла ни облегчения, низабытья. Он закрыл глаза и уже подался было вперед, на равнодушные,раскаленные стальные листы, когда услышал за спиной шорох... В темноте Элдхауз не мог разобрать лиц двух подростков, стоявших заним. Он с трудом выдавил: - Что вам нужно? Мальчишки попятились. - Зачем вы за мной ходите? Один из мальчишек сдавленно произнес: - Вы нас из поезда вытащили... Роберт опустился на колени, вжал лицо в жирный, черный прах. Спас... Да. Этих спас. А своих - нет! Кто-то потрогал его плечо. - Мы нашли бутылку с водой. Роберт поднял голову. Долго смотрел на грязное мальчишеское лицо. - Пейте. Как тебя зовут? - Рокуэлл. Мальчишка достал из кармана монетку и пытался ею содрать пробку. - А его? - Я не знаю. Он почему-то молчит... 2. СОГЛАШЕНИЕ - Я гарантирую! Майк не отводил взгляда. Но меня так просто не проведешь.Гарантировать можно что угодно, тем более в его положении. Чтобы выигратьвремя, я переспросил: - Ящик патронов? Два пулемета? - Да. И продукты. Лекарства тоже... Он немного приободрился. Видимо, понял, что меня заинтересовало егопредложение. Впрочем, кого бы оно не заинтересовало? - Двести миль... Я действительно колебался. К тому же во всем этом проглядывал оттенокунижения. Дракона нанимают как охранника! Да, если отбросить все словесныевыкрутасы, Майк предлагает мне стать проводником... Посмотрев на Принца, яспросил: - Ну, что, повеселимся? Принц не так меня понял... Выпустил когти, протянул к головемальчишки лапу. - Прекрати! Нельзя убивать! ...Что-то слишком облегченно он вздохнул. - Пока не надо! Я взял Майка за воротник, поднял. - Запомни, щенок! Принц одобрительно зарычал. - Я не вступаю с тобой ни в какие сделки! И ничего тебе не обещаю.Просто мне сейчас скучно. Он торопливо кивнул. - Мы пойдем вместе. Но в любую минуту я могу передумать. Понял? Еслиты будешь наглеть, я не дам за тебя и стреляного патрона! Майк как-то обмяк. Жалко пробормотал: - Мне нужно туда дойти. Очень нужно... Я отпустил его и стал снова рыться в вещах. Видимо, Элдхауз сориентировался правильно. К утру они вышли надорогу. Магистраль государственного значения, L-39. Обычно здесь мчалсянепрерывный поток машин. А сейчас было тихо. Они сели на обочине и стали ждать. Через полчаса раздался ровныймотоциклетный гул. За рулем огромной ярко-синей "Хонды" сидел парень летдвадцати. Зеркальная пластина шлема прикрывала ему поллица. - Постойте! Элдхауз отчаянно замахал руками. Мотоциклист резко сбавил ход. - Это война? Вы знаете, что случилось? Где президент? Роберт бежал рядом с мотоциклом, выпаливая один вопрос за другим.Мотоциклист молчал, лицо его было абсолютно бесстрастным... Он вдругкрутанул руль, бросая мотоцикл на Элдхауза. Роберт почувствовал тупой удар. Услышал затихающий рык мотора. Инаступила тишина. Рокуэлл долго тормошил его. Роберт Элдхауз лежал с закрытыми глазамии думал. Вставать не хотелось. Но он встал. - Молодец, - глядя в ту сторону, куда умчался мотоциклист, проговорилРоберт. Рокуэлл замотал головой так энергично, что аккуратная светлая челкаупала на глаза: - Он злой! - Злой? А я? - Добрый... - Странное слово... Никогда такого не слышал! Роберт рассмеялся и потрепал растерявшегося мальчишку по голове. - Понятия зла и... противоположного действия утратили свой смысл.Отныне и навсегда! Аминь! Я уже и забыл, что существуют такие карты. Тоненькие листки плотнойбумаги с четкими, цветными линиями рельефа. Майк ткнул пальцем. - Сюда! Посмотрев, я расхохотался. - В горы? Дойти до Скалистых гор? Ты с ума сошел, щенок... - А в чем дело? Меня трясло от смеха. - Да ты подумай своей пустой головой! Пройти сто миль по лесу!Ладно... Забудем про фермеров, про банды, про монастыри и гарнизоны...Пройдем! Потом переправимся через Правый Приток... Я однаждыпереправлялся. Но дальше! Сто миль по чужому лесу! - Ну и что? - Как, ну и что? Он вдруг усмехнулся: - Драконы так далеко не летают? Щенок. Я просто задумался о том, что с ним сделаю. Вот и упустилмомент. Он сказал: - Отпусти меня. Возьми все - оружие, вещи. Только отпусти. - Зачем? - Я пойду в горы. Я должен! Он не врал, я видел это. Отпусти его - он пойдет, пойдет голым черезлес, этот странный чужак, боящийся пауков и не пугающийся дракона...Господи, какой же величины куш ждет его в конце дороги? Я снова взял карту. Это был странный лагерь. Обычно беженцы собираются семьями, строятдома, убежища. А здесь все казалось временным. Шалаши, палатки. Это былостранным, тем более, что шеф лагеря, молчаливый сорокалетний мужчина, непроизводил впечатления беспечного человека. С невероятной энергией ивезением он совершал налеты на уцелевшие фермы. В первую очередь егоинтересовало оружие и продукты. Вокруг шефа была лишь небольшая группалюдей. Шестеро или семеро мужчин, по-видимому, посвященных в его планы ибезоговорочно ему доверяющих. И еще одной странностью отличался лагерь. Здесь охотно принималибеспризорных детей, которых выгоняли из всех нормальных лагерей. Кому онибыли нужны? Лишние рты и слабые руки... А выжить с каждым днем становилосьвсе труднее. Серая пелена, затянувшая небо в Последний День, нерассеивалась ни на минуту. В конце июля ударили первые заморозки. Истранно было видеть деревья, не сбросившие листвы и под снегом. Их листьяпорыжели, кора покрылась бугристыми наростами, но они жили. Наперекор всему. Я забрал у Майка люггер, новенький пистолет, нож, гранаты, патроны.Прекрасное вооружение... Я последний раз видел гранату год назад. Рюкзак свещами я отдал мальчишке - пусть тащит. Честно говоря, ни к какому выводуя еще не пришел. Но убивать Майка пока не было нужды. Я шел вслед за пленником. Впереди, прокладывая дорогу, - Принц.Цепкие стебли вьюнков, тянущиеся между деревьев вперемежку с бурымиплетями паутины, лопались под его напором. А пауки, сидящие на нижнихветках деревьев, начинали униженно шипеть и сворачиваться в мохнатые шары.Так и подмывало ткнуть их стволом. Но я сдерживался. В конце концов самвыбрал эту дорогу, через пригорок - самое паучье место в лесу. Уж оченьзабавно мальчишка втягивал голову в плечи, проходя под пауками... Откудаон пришел, что никогда не видел пауков? Может, из болот? Не похоже. Болота- это владения бритоголовых, из банды хромого Джека. Из гарнизона? ВблизиСан-сити еще есть... Но это слишком далеко, "щенок" бы не дошел. - Откуда ты идешь? Майк дернулся. Помолчал и ответил: - Я не могу этого сказать. Ладно. Я усмехнулся. Захочу - расскажешь. Все расскажешь. И гдеоружие брал, и зачем идешь в горы. Но пока я не спешил. К тому же я ужепонял, откуда взялся "щенок". Лишь в монастыре, за толстыми каменнымистенами, можно вырасти таким сильным, умным и... сопливым. И только монахидержат себя более или менее независимо перед драконами. Интересно лишь,кто он: Истинно Верующий или Брат Господний. Майк прервал мои мысли: - Скажите, а почему вы называете себя драконом? ...Это уже слишком. Задавать с невинным видом такие вопросы...Пожалуй, Истинно Верующие так держаться не умеют. Такая игра под силутолько Братьям. Да и креста Майк не носит, а Истинно Верующего и подстрахом смерти не заставишь снять его. Я с гордостью понял, что разгадал "щенка". И ответил: - Я называю себя драконом потому, что я не человек. 3. ДРАКОНЬЯ ОХОТА Они стояли длинной нестройной шеренгой. Несколько взрослых и десяткачетыре подростков, пестро и не по размеру одетые. Шеф лагеря молча смотрелна них. Уже стемнело, накрапывал мелкий дождик, и пламя факелов то и делоопадало, грозя погаснуть. Рокуэлл взял Немого за руку, прошептал: - Чего Элдхауз тянет... Немой кивнул. Словно услышав слова Рокуэлла, Роберт разжал губы: - Мы живем здесь уже сорок семь дней. Он обвел людей долгим, нестерпимым взглядом, словно ожидаявозражений. Но все молчали. - И все эти дни я думал о человечестве. Элдхауз говорил негромко, и крайне осторожно приблизились к нему. - Я думал, как выжить людям... И понял: род человеческий обречен. В словах Элдхауза была жутковатая, страшная в своей непоколебимостиуверенность. Он увидел, как дрогнули лица вокруг, и довольно улыбнулся. - Но обречены ли мы? Да, если мы останемся людьми. Нет - если мыперестанем быть ими. Вы спросите, как? Мы не властны над своим телом, ононавсегда обречено быть слабым, человеческим. Но мы властны над своейдушой! Вы думаете, самое страшное в нашем перевернутом мире - радиация?Или холод? Самое страшное - внутри нас! Самая страшная вещь, котораяделает человека человеком, - это доброта! Он перевел дыхание. Заговорил быстрее, повышая голос: - Вы последний раз услышали это слово! Его больше нет! Мы вырвем егоиз своей памяти! Мы перестанем быть людьми - и останемся жить. - А кем же мы станем? Это выкрикнул тонкий светловолосый парнишка, стоящий почти рядом сРокуэллом. Элдхауз кивнул. - Хороший вопрос! Мы можем называть себя как угодно. Например,драконами. - Я не хочу быть драконом! - голое светловолосого срывался. Рокуэлл вдруг метнулся к нему, с размаху ударил в лицо. Роберт словноне заметил случившегося. Лишь по губам скользнула усмешка. Он перевелдыхание, на секунду замолчал: - Всем лечь! Они попадали в грязь, машинально, повинуясь силе его голоса. АЭлдхауз говорил и говорил... - Я проведу вас через кровь и грязь. Лежите! И думайте о том, что сэтого дня вы перестаете быть людьми. Начат отсчет новой эры. Эры драконов! Мы поели из запасов Майка. Я прикинул - их должно было хватить нанеделю. Майк поднял на меня глаза: - Мы заночуем здесь? - Устал? - Я могу идти дальше. Мы должны спешить. Молодец. Хоть и сопляк... Братья Господни все такие. Они вообщекрепкие ребята, а уж если Орден поставит перед ними задачу... Лишь одноменя удивляло - почему Братья попросили моей помощи? Неужели поняли, что влесу есть только одна сила - драконы... Хорошо бы. Я поднялся, отошел от костра. Расстегнул джинсы, помочился. Может,действительно здесь заночевать? Деревья вокруг были не совсем рыжие, акакие-то зеленовато-бурые. Люблю такие места в лесу. Да и мох здесь росочень густо, нетрудно будет нарвать для постели. Я потянулся, посмотрелвверх, на ровную сероватую пелену. На западе, где садилось солнце, онабыла чуть светлее. В последние годы тучи стали совсем слабыми. Днем в небевидно светлое пятно, там чертит свой путь солнце. А двадцать лет назадтрудно было отличить день от ночи. Тучи - свинцово-серые, то и дело валилснег. Воздух сухой и колючий. Выйти без обмотанного вокруг лица шарфа -самоубийство. Господи, как тогда было холодно!.. - Бегом! Элдхауз надрывался зря. В таком снегу не побежишь. Серые, грязныесугробы доставали почти до пояса. А под ногами была не земля - тоже снег.Только утрамбованный. Рокуэлл шепнул Немому: - Под нами метров пять снега! Вот, если корка провалится... - Бегом! Сам Элдхауз шел на лыжах. И пятеро мужчин с автоматами тоже. Вполутьме, которая теперь означала день, они не сразу заметили, что вышли кцели. Но вот Элдхауз поднял руку. Один за другим они остановились. Хрустснега прекратился, слышалось лишь шумное дыхание полусотни разгоряченныхпарней. Элдхауз медленно указал вперед. - Там... Сквозь деревья проглядывали огоньки. Роберт Элдхауз изменившимсяголосом произнес: - Джереми, раздай ножи. Стоящий рядом с ним мужчина сбросил с плеч рюкзак. Звякнулапромерзшая сталь. Элдхауз быстро, украдкой, перекрестился. Я улегся спать, прижимаясь к спине Принца. Так было уютнее. А "щенок"лежал под лапами Принца. Ему не убежать, пока я сплю... В общем-то оннеплохой парень, этот Майк. Сильный, целеустремленный. Если бы егоподнатаскать, обучить жизни в лесу, выбить из головы всю монашескуюдурь... Черт возьми, из него вышел бы прекрасный дракон! Когда-то я сделал двух драконов. Одного убили "лесные волки" - былатакая мелкая банда. Я потом разыскал их логово и вырезал всех. А другойдракон, он выбрал себе странную кличку Агасфер, жив и поныне. Говорят, чтоон подался куда-то на север. Мысль была интересной, ничего не скажешь. Насолить Братьям Господним,убив их посыльного - это одно. Пользоваться их складами, пополнить своизапасы - другое. А вот перевербовать Брата Господнего... Я медленнозасыпал, и, услышав глухой протяжный звук, даже не сразу понял, в чемдело. Наконец, сообразил - это у Принца урчало в животе. У окраины поселка топтались двое часовых. Наверное, им полагалосьдежурить в разных местах, но они сошлись для беседы - последней в ихжизни. Из темноты, из близкого леса к ним метнулись две стремительные тени -не таясь, открыто и неотвратимо. Содрать с плеча винтовку, когда на тебянапялено от мороза несколько слоев теплой одежды, это дело не быстрое.Немой прыгнул на своего часового, когда тот снимал "М-16" спредохранителя. Отточенный нож полоснул по лицу, и часовой, выпустиворужие, с криком опустился на снег. Второй удар был точнее. Вырвав изразжавшихся пальцев винтовку, Немой оглянулся. Его напарнику везло меньше. Его противник сообразил не снимать сплеча оружие, а просто встретить нападающего ударом. С разбитым в кровьлицом подросток отлетел в сторону. А часовой уже вскидывал автоматическуювинтовку... Джереми выскользнул из темноты и не целясь, от пояса выстрелил изпистолета. В ночной тишине не помог даже глушитель, выстрелы прокатилисьдвумя отчетливыми хлопками. Джереми поморщился и взмахнул рукой - вокругзамелькали, разбегаясь к домам, тени. Подойдя к часовому, помощник Элдхауза выстрелил еще раз. Потом,повернувшись к неудачливому дракону, разрядил обойму до конца. Взглянул наНемого и снизошел до объяснений: - Приказ Элдхауза. Такие нам не нужны, верно, Немой? Немой посмотрел на лежащего подростка. Тот казался скорее спящим, чеммертвым. И вдруг глухо, отрывисто произнес: - Я... не Немой... Я - драко... - спазм сжал ему горло, и мальчишканедоговорил. Прижал ладони к шее, тихо прошептал: - Я дракон... Джереми словно и не удивился. Качнул головой: - Молодец, Дра-ко... - передразнивая бывшего Немого, произнес он. -Пошли! Они вбежали в ближайший дом. Двери оказались распахнуты, а в первойже комнате они наткнулись на Рокуэлла и светловолосого. Те молча смотрелина раскрытую постель, в которой, кутаясь в одеяло, ежилась от их взглядовмолодая женщина. Свет мощной аккумуляторной лампы, стоящей на столе,отражался в ее огромных от испуга глазах. Джереми крепко взял Рокуэлла за плечи: - Марш! Следом вылетел светловолосый. "Немой" вышел сам. Джереми хотел былоего подтолкнуть, но поймал спокойный, холодный взгляд и убрал руку. Дверь он закрывать не стал... Во второй комнате было две кровати. Одна заправлена, другая смята ипуста. У стены, прикрываясь занавеской, отдернутой с окна, стояла девчонка- чуть старше их самих, лет четырнадцати-пятнадцати. Ниоткуда не доносилось ни звука, лишь за дверью слышалась возня.Драконы застали поселок врасплох. Светловолосый посмотрел на девчонку, на Рокуэлла. Просяще сказал: - Не надо... Девчонка, не отрывая от них взгляда, переступила на полу босыминогами. Из-под занавески мелькнула розовая пижамка с кружевной оборкойчуть ниже колен. - Почему? Мне уже четырнадцать, и я чувствую в себе силы на этотподвиг! - Рокуэлл долго хохотал. И добавил: - Я думаю, что и у тебяполучится. Да и Немой не подведет. Верно? Немой кивнул. И спокойно вытащил девчонку из-за занавесок. - Немой, опомнись! Она же ни при чем! - Светловолосый дернулся кНемому. Тот повернулся и тихо, выделяя каждое слово, сказал: - Она - человек. Мы - драконы. Рокуэлл и Светловолосый ошарашенно переглянулись. Я послал Принца на разведку. А сам завалился в траву, наслаждаясьутренней тишиной. "Щенок" Майк еще спал. Да, недалеко бы он ушел один. Висящий на ветке паук проснулся. Выпучил глаза, повращал ими. Вытянулдлинные мохнатые ноги и скрылся в листве. Они очень умные, эти пауки. Иведь появились-то лет десять назад, а раньше этой гадости и в помине небыло. А тогда - как наводнение. Рыжие, бурые, черные, даже белые -альбиносы - попадались. Большие, маленькие, гладкие, словно облитые лаком,и заросшие короткой щетинкой, чем-то похожей на шерсть. В лесах началасьпаника. Прошел слух, что пауки ядовиты и пьют кровь. Говорили даже, что ихвзгляд завораживает, гипнотизирует. Вот ведь до чего доходило. Я одним изпервых разобрался, в чем дело. Поймал в лесу монаха, кажется из орденаБратьев Господних, посадил его в яму, где уже неделю бегал паук. Там всестенки были белыми от паутины. Монах тоже стал белым, он поседел за однуночь. Но я убедился, что пауки сами боятся людей, как огня. В моей голове взорвалась водородная бомба. Это Принц выходил насвязь. Когда он очень возбужден, то плохо соизмеряет силу передачи. Я принял его картинки (словами Принц говорил медленно) и вскочил.Хотел было пнуть Майка, но передумал. Потряс за плечо. - Эй, щенок! Майк! Вставай! Он раскрыл глаза мгновенно, словно и не спал. А ведь действительно изнего может выйти толк! 4. СВЯЗАННЫЕ КРОВЬЮ Они остались в разграбленном лагере. Здесь были настоящие дома, аморозы все крепчали. И хотя из драконов лишь двое были легко ранены (проубитого Джереми паренька старались не вспоминать), блуждать по лесам нестоило. Рокуэлл, Светловолосый и Драго (так, незаметно огрубившись, звучалатеперь его кличка) поселились в одной комнате. Странно, что связывало этутроицу? Если Рокуэлл и Драго дружили еще со времен Последнего Дня, тоСветловолосый... Казалось, что он ненавидит своих соседей по комнате. Ноименно Светловолосый попросил поселить их вместе. Рокуэлл сидел в кресле. Лениво, ни к кому не обращаясь, он говорил: - Вот, когда-то здесь был кемпинг... Потом поселились ротозеи. Теперьмы, драконы. А после нас... - После нас никого не будет. Когда мы уйдем, мы сожжем лагерь, -медленно сказал Драго. Их было шестеро. Видимо, из какого-то поселения. Шестеро и двадробовика. Чушь. Я кивнул Майку - оставайся на месте, и вышел из-задеревьев. Увидев меня, они остолбенели. Бородатый, заросший волосами, как паукщетиной, здоровяк, который мешал в котелке варево, так и замер с ложкой ввытянутой руке. Я шел неторопливо - драконам ни к чему спешить. Онисгрудились по другую сторону костра, пригибая головы по мере того, как яподходил. Не останавливаясь, я прошел сквозь огонь. Это эффектно, хотя,если разобраться... Толстые ботинки, заправленные в них джинсы - я неуспевал даже почувствовать тепла. - Счастливой охоты, Великий дракон! Они тянули приветствие нестройными дрожащими голосами. Лишь у одногоголос не дрожал. Я поймал его взгляд, полный ненависти. Хорошо,запомним... - Кто такие? Я пнул одного из них, тот сразу вскочил и затараторил: - Великий Дракон, мы бедные путники, мы идем в монастырь ИстинноВерующих, что на серых Холмах, мы... - Монахи? - Нет, Великий Дракон! Мы больные, жаждем исцеления. Меня разбирал смех. Все они назывались больными, попав в лапы кдракону. - Оружие! Я неторопливо согнул стволы их ружей о колено. - Теперь убирайтесь! Они переглянулись, еще не веря своей удаче. Тот, который смотрел сненавистью, опять поднял глаза: - А вещи? Нахал. Я лениво, с оттяжкой съездил ему по морде. И добавил: - Забирайте! Прошла секунда, и они исчезли с поляны. Лишь костер горел. Я негромко позвал: - Принц! Майк! Они вышли из зарослей, подошли к костру. Я кивнул Принцу и сказал: - Тот, наглый, который получил по роже. Понял? Принц мотнул головой и мягкими неслышными прыжками умчался в лес.Майк не обратил на это внимания. Торопливо заговорил: - Драго, но это... невозможно! Их же было шестеро... Здоровые,сильные, с винтовками. Почему они вам подчинились? Я пожал плечами: - Я дракон. Они боятся. - Ну, я понимаю, дракон... То есть, очень сильный, смелый.Безжалостный. Но их же шестеро! Сквозь влажную желтизну деревьев донесся затухающий крик. - Было шестеро. Теперь пятеро. Майк нахмурился. - Но... - Принц. Ему тоже надо питаться. Он еще не понимал: - Он ест людей? Вы ему позволяете? Этот зверь - людоед? - Принц не зверь, - спокойно ответил я. - Он тоже дракон. Лицо Майка стало снежно-белым. - А вы? Шел дождь. Первый дождь после трехлетней зимы. Рокуэлл машинальноотметил, что почти таким же был день, когда Элдхауз объявил о своей цели.Драконы. Эра драконов... Рокуэлл усмехнулся. Роберт, конечно, любительгромких фраз. Но лишь ему они обязаны жизнью. В низких, тяжелых тучах чиркнула молния. Нехотя прокатился гром.Сорок семь драконов сидели вокруг костра - огромного, небывалого костра,пожирающего десяток разбитых домов поселка. Они разнесли все за неполныйчас. С хрустом ломались стенки из прессованной фанеры, белым конфеттивысыпался пластиковый теплоизолятор. Звенели стекла, со скрежетом сползалис петель двери... Они стащили обломки в центр поселка, и Джереми полоснулпо ним из огнемета. Элдхауз вышел к костру. Резко, коротко улыбнулся: - Как настроение? А, драконы? Ему никто не ответил. Элдхауз выглядел сегодня странно, как никогда.Он почему-то не одел свой широкий пояс, на котором неизменно висела кобурас крупнокалиберным магнумом. На нем не было ни куртки, ни свитера - тонкаясветлая рубашка липла к телу, рисуя сильную мускулистую фигуру. Исуетливая поспешность движений, словно Роберт или торопился куда-то, илибыл до предела взвинчен. - Вы думаете, что мы уходим в другой лагерь? Перережем десяток-другойлюдей и будем греть зады? Против воли Рокуэлл ощутил глухое раздражение. Элдхауз зря говорилтаким тоном. Перед ним были не сопляки-мальчишки, как три года назад.Перед ним сидели драконы - пусть созданные им самим, но драконы. Пламя,которое разжигаешь сам, обжигает так же больно, как и чужой огонь. - Никаких лагерей больше не будет, - четко произнес Элдхауз. - Вы -драконы. И сила ваша - в одиночестве. Вряд ли еще раз вы соберетесь так,все вместе. Любой из вас сможет выжить в лесу один и победит вединоборстве любого врага. И даже, если придется кому-то звать на помощьдругих драконов, вы должны оставаться одиночками. Роберт поднес к лицу руку с часами, неопределенно кивнул, словнорассчитывая что-то, и продолжал: - Найдутся в лесу люди, стреляющие лучше, чем вы. Найдутся людисильнее и осторожнее, с хорошим оружием и надежными укрытиями. И лишьбесчеловечнее найтись не должно. "И не найдется", - подумал Рокуэлл. После этого, первого их лагеря,они разгромили еще множество поселений. Прошлый год в поисках новых жертвим приходилось совершать стомильные рейды - никто не решался селитьсявблизи логова драконов. - Вы удивлялись, когда из каждого поселка я приказывал отпуститького-нибудь одного, видевшего все происходящее. Вы злились, когда язаставлял убивать только ножами. Но я знал, что делаю. Я создавал вамславу - славу чудовищ, самых диких зверей леса. Сильнее убежищ вас будетохранять всеобщий страх. Быстрее пули будет убивать само ваше приближение.Вас будут бояться, и вам будут подчиняться, если каждый из драконов будетнечеловечески жесток. "Да что ты заладил... Мы такие, какие есть, и другими нам уже нестать", - подумал Рокуэлл. Скользнул взглядом по драконам, отыскиваяДраго. На лицах читалось легкое раздражение. А Драго... Он очень странносмотрел на Элдхауза. - Я не буду придумывать для вас законы... Это ваше дело. И смену себевы воспитаете сами. А в драконы я не гожусь. Во мне слишком много отчеловека. Я делал то, что было необходимо, - и презирал себя за это. Ялюбил вас - и ненавидел. Рокуэлл вздрогнул. Он понял, что сейчас произойдет. - Теперь наступает ваше время, время драконов. И пусть ничто несвязывает с прошлым новых властителей мира. Будьте безжалостны! Элдхауз уже кричал, и фигура его на фоне костра дергалась, какмарионетка. - Скрепите свой первый день человеческой кровью, драконы!Превратившись в зверей, будьте ими до конца! Ну! Драконы! Кто-то закричал в неподвижном ряду. Вскочил, поднимая с коленавтомат. Щелканье затворов волной пробежало по драконам и утонуло вавтоматном треске. Из костра фейерверком встали снопы искр - пули дырявиличеловеческое тело и дробили пылающее дерево. Первым к Элдхаузу подошел Драго. И вздрогнул - Роберт был еще жив. Внего попало лишь несколько пуль. Вокруг метались драконы. Светловолосыйгромко кричал: "Джереми, паскуда, выходи к нам!" А Роберт ускользающимвзглядом следил за Драго. Губы его шевельнулись, и Драго услышал: - Как я с вами устал, драконята... Драго опустился на колени и припал губами к рваной, сочащейся темнойкровью ране на груди Элдхауза. 5. ИМЕНЕМ ОРДЕНА Майк шел сзади и продолжал нудеть. - Вы зверь. Чудовище. И почему я с вами иду... - Я дракон. А идешь ты потому, что я дал тебе пинка. У меня потихоньку портилось настроение. Уже наступал вечер, мыотмахали по лесу порядочный кусок, не встретив никого на пути. День былхороший, теплый. Но "щенок" все нудел и нудел. Сколько можно! ПодбежалПринц, мягко ткнулся носом в плечо. Я тут же принял его мысль: "Надоел".Точно... Я остановился, поджидая Майка. Куртка на нем была расстегнута,рюкзак сполз. Смотрел он куда-то себе под ноги, и чуть не наткнулся наменя. Я аккуратно взял его за плечи, приподнял так, чтобы не доставал доземли, и заговорил: - Ты мне надоел. Или мы идем дальше, и ты больше не говоришь ни словапо поводу... В общем, понял. Или я отдам тебя Принцу. Я отпустил Майка, и он устоял, лишь чуть покачнулся. Долго смотрел наменя. Потом сказал: - Идем дальше, Драго? - То-то... В его глазах что-то блеснуло. - Просто я должен дойти. Неожиданно я поверил ему. Поверил, что он испугался не моей угрозы,совершенно серьезной, а того, что не дойдет до цели. Фанатикмонастырский... Вскоре мы набрели на ручеек и дальше шли по его берегу. Принц по водеходить не любил. Он рявкнул и исчез в зарослях. Майк вдруг сказал: - А знаешь, Драго, почему ты не убил меня? Я усмехнулся: - Конечно, знаю. У меня мало патронов, ты обещаешь достать. Ну и ктому же... - Я снисходительно посмотрел на Майка: - Мне понравилось, чтоты не трусишь. Из тебя толк может выйти. Он грустно улыбнулся: - Я просто не знал, кто ты. А так бы испугался. Я вовсе не смелый,Драго. Дело в другом. Ты не можешь понять. Кто я, откуда, зачем иду черезлес? Вот и не убиваешь. Тебе интересно. Ты хочешь разобраться во мне. Я достал нож. Покрутил у Майка перед носом. - Хочешь, отрежу уши? И дальше по кусочкам. Пока все не расскажешь. Майк побледнел, но ответил твердо: - Это будет совсем не то, ты же сам понимаешь. А ведь верно! Понимаю. Спрятав нож, я пробормотал: - Да, что в тебе разбираться? Монах ты. Послушник... Майк не ответил. Мы прошли еще с километр, сели передохнуть. Я сгребцелую кучу листьев, устраиваясь поудобнее, мальчишка последовал моемупримеру. Раньше листья на деревьях опадали только осенью, теперь жесыплются и вырастают вновь постоянно. Даже и не поймешь, чего они падают,такие же крепкие и красновато-бурые, как и те, что остаются на ветках. - Драго, а ты всегда был один? - негромко спросил Майк. Я уже собирался задремать, но тут сон исчез: - Нет. Не всегда. Драго подобрал девчонку, когда погоня уже настигала ее. Онперебинтовал ей простреленную руку, прислонил к дереву, коротко бросил:"Сиди здесь!" И вышел на тропинку, навстречу захлебывающемуся собачьемулаю. Собаки вырвались слишком далеко вперед. Драго скосил всех трех однойдлинной, уверенной автоматной очередью. И стал ждать хозяев, даже непытаясь спрятаться. Двое парней бежали по склону, перепрыгивая через принесенные весеннимпаводком коряги, размахивая руками. Они не умели хорошо бегать - слишкомуж мотались у них руки, слишком широкими, неустойчивыми были шаги... Драгосмотрел на них презрительно. Вот когда бежит дракон... Это словно чернаятень, бесшумно скользящая между деревьями. Один из преследователей увидел Драго, поднял автомат. Другой толчкомвыбил у него оружие, прошипел: - Ты что! Это же дракон! Питомцы Элдхауза лишь три года назад разбрелись по лесам. Но не былочеловека, не знающего, кто такие драконы! Драго с любопытством смотрел на парней. Они были наголо выбриты, обав черных широких рубашках, не заправленных в брюки. - "Истинники"? - спросил Драго. Об Истинно Верующих он только слышал,сталкиваться с ними не доводилось. Парни молчали. Но Драго и не ждал ответа. - Пошли вон. Девчонка моя. Один сразу начал пятиться. А тот, который порывался стрелять,выкрикнул: - Не понравится это нашим! Смотри, дракон! Автомат в руке Драго качнулся, и парни ускорили шаги. Проводив обоихнасмешливым взглядом, Драго вернулся к девушке. Молча уселся рядом. Что можно сделать с женщиной, Драго знал прекрасно. А вот о чем с нейговорить... Дракон не имеет права уставать. Он должен быть неутомимым. А я устал.Сопляк Майк идет впереди, как заведенный. Меня брала злость, и я ужеспециально ускорял шаги. Доускорялся... Мы продирались сквозь заросли черной колючки, и я былнастороже. А вот когда вышли в обычный лес, расслабился. Принц бежалвпереди, и я невольно полагался на него. Мы с Майком почти одновременновышли на поляну. Сделали несколько шагов в высокой желтой траве... Все-таки я услышал щелчок предохранителя. За секунду до выстрела, заполсекунды. Но в это мгновение я успел повалить сопляка и упасть сам. Пули секли траву над моей головой. Срубленные травинки щекотализатылок. Ясно - целились не в мальчишку. В меня, в дракона. Я не мог дажепошевелиться. И два автомата, валяющиеся рядом, были бесполезны... - Драго! Оружие! Я почти не колебался. Все равно, десяток секунд - и мне крышка.Сильно толкнув автомат назад, к Майку, я откатился в сторону. Отзываясь намое движение, пули зашлепали совсем рядом. Майк сжался, подтянул ноги. И вдруг вскочил. У него было две-трисекунды, даже меньше. Но те, кто сидел в засаде, не успели перенести огоньна мальчишку. Автомат в руках Майка выписывал затейливые фигуры. Я не сразу понял,что он намеренно стреляет по широкому сектору. Отработанные гильзысеребристой лентой вылетали из автомата. Но вот грохот выстрелов смолк.Майк опустил оружие. Тишина. - Идем, дракон. Мы подошли к кустам, где сидели нападавшие. Впрочем, кустов уже небыло, из взрытой земли торчали какие-то комли, все засыпала белая щепа иядовито-желтые листья. Полуприсыпанные этой трухой лежали трое. Серые,странного покроя плащи не оставляли сомнений. Братья Господни. Я посмотрел на Майка, но тот был спокоен. Так спокоен, словно не онзастрелил этих людей. У одного была размозжена голова. Второй еще дышал, пули попали ему вживот. А третий... Интуитивно я понял, в чем дело. Хорошенько двинул егопод бок. Он взвыл и открыл глаза. Не давая опомниться, я подхватил его,швырнул в сторону. Брат Господний налетел на дерево, медленно осел постволу, задирая голову и снова закатывая глаза. - Не верю, - сказал я, подходя ближе. Монах опустил взгляд. - Откуда? - Из монастыря Трех Искуплений, - он говорил отрешенным, бесцветнымголосом. Только братья так умеют. - Кто велел вам убить дракона? Он промолчал. Глаза у него остекленели, как у мертвого. Да, он и былпокойником, хотя еще дышал и двигался. - Молчишь? Хорошо... Смотри! Не отводи взгляд! Я нагнулся над умирающим. У него было простое, грубое лицо, сейчасвсе перекошенное от боли. Достав нож, я распорол на Брате Господнемрубашку, обнажая грудь. Посмотрел на уцелевшего. А, проняло... В глазахмонаха зажегся ужас. Дикий ужас. Я воткнул нож своим обычным ударом по левому краю грудины, междувторым и третьим ребром. Резко дернул лезвие к себе, распарывая грудь.Ребра ломались с неприятным влажным хрустом... Отодвинув рукой вздрагивающие, сизовато-серые легкие, я взял сердце.Рассек сосуды - кровь хлынула так, что у меня намокли рукава. Сновапосмотрел на живого монаха. - Не отводить взгляд! Сердце было скользким, оно пульсировало и переливалось в ладонях. Яощутил знакомое солоноватое тепло. - Нет!!! - закричал Майк. У Брата Господнего дернулась щека. Веки у него по-прежнему былиоткрыты, но взгляд утратил четкость, глаза ушли в сторону. Он то липотерял сознание, то ли впал в транс - монахи это умеют. Я взглянул на кровавый комок у себя в ладонях. Не зверь же я, чтобыжрать сырое мясо... Драконы едят человечину и пьют кровь не потому, что имэто нравится. Людоедство - высшая форма страха, надежнейшее средствовнушить ужас... А этот монах и так парализован страхом. Выпустив сердце из рук, я ударил монаха по лицу. Тот вздрогнул,приходя в себя. - Сейчас ты пойдешь в свой монастырь. Найдешь настоятеля и скажешь,что я приговорил его к смерти. Скажешь, что до больших дождей я узнаю вкусего крови. Понял? Лезвием ножа я легонько полоснул его по лбу. Он вскинул руки, защищаяглаза. Я полоснул еще раз, накрест. - Иди. Он уходил шатающейся походкой и, прежде, чем исчез за деревьями,дважды упал. Я повернулся к Майку: - Крест на лбу - знак отсроченного приговора. Теперь любой дракон,который встретится ему, исполнит приговор. По закаменевшему лицу Майка прошла судорога. - Отсроченный... - бесцветным голосом повторил он. - Приговор? С ним творилось что-то непонятное. Сквозь мальчишескую бравадупроступала жесткая, непреклонная твердость. Так выглядывает монолитныйбетон из-под осыпавшейся штукатурки. - Идемте, Драго... Неужели так просто? Я не ответил. Подошел к ручью и с наслаждением умылся. По воде пошлимутные красные разводы. Мерзко мне было почему-то. Может быть, оттого, чтов этой короткой схватке победил не я, дракон, а "щенок" Майк? Я растянулсявозле ручья, уткнувшись лицом во влажную, пахнущую землей и перепрелымилистьями траву. Услышал, как захрустели ветки - это Майк сел шагах в пятиот меня. Майк, а не "щенок"! Будущий дракон Майк! Неужели все так просто? Неужели Майку хватило этой встряски, чтобы внем проснулся дракон? И поразившая меня решимость, вырвавшаяся измальчишки, как стальная пружина из ветхого футляра, - это решимостьдракона, расстающегося с человеческой шкурой. У каждого есть свой миг, когда он превращается в дракона. Обычно этомиг страха, нестерпимого, до дрожи в коленках, до холодеющих пальцев,когда желание жить вытесняет все. Когда смерть впервые оказывается рядом,и ты расстаешься с глупой детской верой в собственное бессмертие. Когда неумом и не сердцем, а жалким, трясущимся телом осознаешь - нужно иливыжить, или остаться человеком... Я такую минуту пережил давным-давно, еще когда Элдхауз повел нас впервый набег на крошечный, беззащитный поселок, и Джереми, сволочьДжереми, паскуда Джереми на моих глазах расстрелял не сумевшего снятьчасового пацана. Даже имени того мальчишки я сейчас не могу вспомнить,лишь крутится в памяти хмурое, вечно сосредоточенное на чем-то своем лицо.Я тогда перенес шок, и не мог говорить - к горлу словно прилип холодныйкомок, не дающий произнести ни слова. Меня дразнили все, или почти все.Лишь Рокуэлл и тот мальчишка никогда не смеялись... Увидев, как Джеремирасстреливает его, я словно проснулся. Именно с того момента у меня ясныевоспоминания о детстве. Негромко хлопает пистолет; отходя назад, щелкаетствол; быстро наплывает едкая пороховая гарь... На лице Джереми не тооскал, не то улыбка... А мальчишка крутится на снегу, дергаясь от каждойпули, и кровь темными фонтанчиками плещет на снег, оставляя в нем длинныеровные проталины. В ту секунду я понял - точно так же смогу корчиться подпулями и я сам. Если не заставлю каждого встречного джереми вздрагивать отодного моего взгляда... И почти сразу узнал, как этого добиться.Достаточно превзойти их в жестокости. Достаточно выместить свой страх наком-то еще более испуганном и беззащитном, вроде той несчастной девчонки взахваченном нами доме. Запредельная жестокость в первую очередь ужасаетлюбителей жестокости _в _м_е_р_у_. Прошелестели листья, чавкнул мокрый песок на берегу ручейка. Дажеветерок дохнул от прыжка огромного тела. Принц с жалобным повизгиваниемткнулся в мое плечо. Я перевернулся, посмотрел в бегающие от стыда глаза. - Нас могли убить, Принц. Принц растянулся на траве, вскинул лапы кверху. Делай со мной, чтохочешь, хозяин, вот мое беззащитное брюхо. Виноват... - В чем дело, Принц? По затылку трахнула чугунная кувалда. Принц послал мне "картинку":разноцветный, непривычно окрашенный мир. Я с трудом узнал то место, где мынаходились. Сероватая полоска ручья, пестрые, многоцветные берега,усыпанные яркими пятнами. На берегу виднелись два радужных силуэта. Я иМайк? От нас по воздуху тянулись кроваво-красные, бледно-зеленые,синевато-стальные нити. А в сторонке лежали два абсолютно бесцветных,почти неразличимых человеческих силуэта... Что это? Я посмотрел на Принца, на его подергивающийся, влажныйнос... - Принц! Они... не имеют запаха? Принц радостно взвизгнул. Трудно поверить, что его чудовищная глоткаспособна издавать такие звуки. Я смотрел на коченеющие трупы, переваривая полученную информацию.Запах... Как можно его уничтожить? Такого еще не было. Нас с Принцемослепили, оставили безоружными. Орден Братьев Господних взялся заосуществление своей давней угрозы - очистить леса от драконов. И на этотраз у него есть шансы победить. 6. СВЕТЛОВОЛОСЫЙ Это был самый странный и, наверное, самый счастливый месяц в жизниДраго. Пещера на берегу Биг Ривер, где он соорудил свое логово,превратилась в подобие жилого дома. Каждый вечер теперь он стремилсявернуться назад, к странной девчонке, убежавшей от монахов и оставшейся сдраконом... В первый вечер Драго ушел в лес. Ушел, сам не понимая, зачем этоделает, после того, как накормил девушку и перевязал ее рану. До утра онбродил, не в силах уснуть, и все пытался придумать для себя оправдание.Уже в предрассветной сумеречной полутьме, на узкой лесной дороге,остановил фермерский обоз. Автоматически рылся в вещах, почти не глядя наполуживых от страха крестьян. На телегах аккуратными рядами лежали мешки сзерном и мукой, прикрытые от росы мутными обрывками полиэтиленовой пленки.Драго хотел сказать, что полиэтилен здорово набирает радиацию, и закрыватьим продукты не следует, но передумал. Крестьяне наверняка об этом знали,просто им было наплевать на тех, кому достанутся продукты. Драго оглядывалбледные от страха и малокровия лица, ускользающие от его взгляда глаза.Фермеры боялись зря. Из них самих могли бы получиться неплохие драконы,пьющие кровь и раздирающие зубами сырое человеческое мясо... С последнейтелеги Драго снял деревянный ящик с мелкими желтыми яблоками, прислонил крубчатой фордовской шине, закрепленной на тележной оси, несколькимиударами ноги разбил доски... Выбрал два яблока, крупных, но с едвазаметными червоточинами - дозиметра у него не было, а червяк в зараженноеяблоко не полезет. И пошел назад, к пещере. Она никуда не убежала за ночь. Логово обрело подобие уюта, вещиизбавились от многомесячного налета пыли, повсюду был непривычный,смущающий Драго порядок... Он подошел к столу и положил на него"трофейные" яблоки. Вечером она сама попросила его не уходить. Так прошел месяц. ...Нет, у него не было никакого предчувствия в тот день. Наоборот. Оншел с охоты, с удачной охоты, и день был светлым, в тучах виднеласьпроплешина, и Драго решил, что там прячется солнце. Как обычно, он наблюдал за входом в пещеру несколько минут. Заросшийоранжевым вьюнком провал был темен и пуст. Драго сделал несколько шагов поширокому, словно человеческими руками вырубленному проходу. Откинултяжелую от влаги, почерневшую от копоти штору - светомаскировку. Возле костра сидел Рокуэлл. Он по-дурацки выбрился, оставив лишь клокволос на затылке, и был похож на индейца из ковбойских фильмов. Автомат ондержал на коленях, на столе валялся пояс с ножом, помятая металлическаяфляга. И куртка и брюки были невообразимо грязны, и даже с десяти шаговДраго почувствовал запах застарелого пота. Он изменился за последниеполгода, Рокуэлл... Но все равно это был он, это был друг, друг-дракон, иДраго невольно улыбнулся. Он шагнул к костру. Рокуэлл привстал навстречу. Смятение мелькнуло и исчезло на его лице. - Я не один, Драго... Светловолосый стоял у входа. Кто действительно изменился - так этоон. Прежнего подростка, кидающегося в спор каждую минуту, напоминала лишьчистая, опрятная одежда. Лицо заострилось, глаза быстро обшаривали Драго. - Ну, здравствуй... Лучший из драконов! Драго взглянул на Рокуэлла. Тот отвел глаза. В костре трепеталопламя. Корчились обугленные поленья, стаями светлячков вылетали искры. - Где она? Это место у нас называется Жжеными Холмами. Двадцать лет с ПоследнегоДня прошло - а тут до сих пор ничего не растет. Землю можно раскопать наполметра - она мертвая, буровато-серая, а плеснешь на нее воду - водапротекает насквозь, не задерживается. Вряд ли они оживут, Жженые Холмы... Поднявшись наверх, мы перемазались мертвой землей. Особенно злилсяПринц. Его рыжеватая шерсть стала пепельной, он не переставая чихал. Уменя тоже щипало в носу. И лишь Майк шел абсолютно спокойно. Монахчертов... И тут до меня дошло. Какой же он, провалиться мне сквозь эти холмы досамой России, Брат Господен? Братья - мастера на пакости, это верно. Носвоих они не предадут. Так кто же он? Фермер? Истинно Верующий? Главарьбанды, растерявший подручных? Чушь... Принц скосил на меня настороженныйглаз. Почувствовал растерянность. Нет, приятель, тут я разберусь сам. Я тронул Майка за плечо: - Смотри! Красиво! Во все стороны до самого горизонта тянулись леса. Все оттенки желтого- яркий, полузабытый солнечный цвет; оранжевые, апельсиновые полосы;багровые, кровяные пятна. А под ногами черный и темно-синий пепел... Яподдел его ногой - в воздух поднялось сероватое, похожее на густойтабачный дым, облачко. Оранжевый лес пламенел внизу. Мой лес! Мой мир!Наплевать мне на Братьев Господних! На верующих и неверующих. Я здесьповелитель! Я даже выкрикнул что-то от полноты чувств. Взглянул на Майка инаткнулся на его задумчивый, изучающий взгляд: - Вы как автомат. Я не сразу понял. - Ты о чем? - Вы сейчас радовались, как автомат. "Красиво". Восторженный жест.Звериный рев. Вы когда-то пришли на эти холмы и закричали так... отвосторга, потому что действительно страшно и красиво одновременно. Ирешили, что будете так радоваться. И убивали вы, как автомат. Даже незлились, просто играли в ярость. Автомат. Как будто сам он не убивал... Вежливый мальчик в чистенькомкомбинезоне, сбоку на куртке расстегнулась пряжка, штаны в пыли, левыйрукав грязный, а так - сама аккуратность. Я не разозлился. Мне простостало грустно. Зачем напоминать сегодняшнее утро... - Майк... Ты никак не поймешь одного - я дракон. Я постарался сказать это помягче. Майк смотрел по-прежнему. И наконецдо меня дошло: никогда он не станет хорошим драконом. Он вообще не будетдраконом. И тогда меня прорвало. - Чего стоишь? Щенок! Мы к вечеру должны дойти до реки! Он зашагал вперед - лишь столбики пыли вставали за ногами. Сопляк,мальчишка, а неукротим. Уж если кто из нас похож на автомат, так это Майк.Все у него есть - и ум, и сила, и воля. Вот только дракона из него никогдане выйдет. - Она никогда не стала бы драконом. Светловолосый глядел нагло, уверенно. И ничего нельзя было прочесть вего глазах. Драго посмотрел на Рокуэлла, против силы посмотрел, даже незамечая, каким умоляющим стал его взгляд. А Рокуэлл заметил. И сказалторопливо, вызвав недовольную ухмылку на лице Светловолосого: - Она чуть не убежала. Стреляй мы похуже... В груди у Драго что-то сжалось и отпустило. Рокуэлл не предал. Другвсегда остается другом, даже если идет карать тебя как отступника. Они немучили тебя, глупая девчонка, думающая, что дракон сам распоряжается своейсудьбой. Что бы они с тобой ни сделали - ты уже была мертва. Мертва. Светловолосый кончил улыбаться. Смахнул изгиб улыбки, заговорил: - Ты знаешь наши законы, Драго. Ты проявил... - он помедлил, -доброту. Дракон, вспомнивший о доброте, должен уйти навсегда. Рокуэлл отвернулся. Спокойно. Только спокойно, Драго. Ее не спасти. Асебя еще можно... - Дурак! Драго заставил себя улыбнуться. - Ты остался тем же кретином, что и раньше. Он чуть подался к Светловолосому: - Я хотел сделать из нее дракона. Первая женщина-дракон. Эторазрешено! - Да, но лишь в течение месяца! А она жила с тобой сорок дней. Драго кивнул. И сделал голос доверительным. - Но еще десять дней разрешается держать пленников для развлечений! Яне нарушил срока, Светловолосый. Я хотел убить ее сегодня. А ты помешал... Светловолосый дернулся. Он понял, что попал в ловушку. Хотел что-тосказать, но Рокуэлл вдруг вставил, как отрезал: - Верно. Драго кивнул. Заставил себя взять Светловолосого за плечи. - Брат-дракон! Ты оскорбил меня ложным подозрением. Я могу этопростить. Но ты лишил меня крови моей добычи! Ты знаешь закон. - Знаю, - шевельнулись губы Светловолосого. - Я хочу твоей крови, дракон. Светловолосый встал. Его вялость длилась секунду. Он умел менять своипланы. Сгибая шею в ритуальном кивке, он негромко ответил: - И я хочу твоей крови. Они встали друг против друга, обнаженные до пояса, немногосогнувшиеся, расставив безоружные руки. Рокуэлл медлил, и Драго зловзглянул на него. - Согласны ли вы примириться чужой кровью, братья-драконы? - Нет! - Два выкрика слились в один. Два прыжка взрыли песок. Двепары рук вцепились в чужие тела. Когда драконы ведут ритуальный бой, их пальцы пусты. Автомат, нож -это для чужих. А для брата-дракона есть пальцы, сведенные яростью. Естьзубы, разжатые в крике. И ненависть, которая остается человеческой,сколько бы ты с этим ни спорил. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЧЕЛОВЕК 1. ПЕРЕПРАВА Конечно, в тот вечер мы никуда не уплыли. Уже стемнело, и хотя ПравыйПриток - это далеко не Биг Ривер, но рисковать я не стал. Выбрал заросшуючаппарелью низинку, срезал десяток кустов, устраивая логово. Послал Принцана разведку. Пока я возился с вещами, Майк уже уснул. А мне и спать не хотелось. Япорылся в его рюкзаке. Вот фонарик... Горит. Вот рация... Я щелкнултумблером питания - засветилось несколько неярких огоньков, зашуршало вболтающихся на проводе наушниках. Ну, зачем ему рация? Такая техника естьлишь у Братьев... Ну и в некоторых гарнизонах. В общем-то, гарнизонов вокруг много. Солдат и офицеров там почти неосталось, больше приблудные, из всяких шаек и разграбленных поселков. Нооружия у них много. Вот, например, в Форт-Санта-Крус. Там когда-то была базабронетанковых войск. Горючка уже давно кончилась, танки врыты в землю побашни, широким кольцом опоясывая базу. По ночам в танках дежурят часовые,ходят патрули с собаками. В гарнизоне почти две тысячи человек, они держатконтроль над огромным пространством. Двенадцать поселков и сотни полторыферм снабжают их пищей, получая взамен надежную охрану. Молодежь отовсюдутак и рвется к ним. Я оставил рюкзак Майка в покое, улегся, расстелив на траве одеяло."Щенок" вполне может быть из гарнизона... С этой мыслью я и уснул. Меня разбудил и вскрик Майка и рычание Принца. Спросонок я не понял,в чем дело, вскинулся, поднимая автомат... Метрах в десяти от нас Принц гонял по берегу мокрицу. Огромную -больше метра в длину. Меня немного замутило. Потом разобрал смех.Гладенькое, словно облитое коричневым лаком, тело твари ловко увертывалосьот ударов Принца. Тяжелые лапы со свистом трамбовали песок, ломалипопавшиеся ветки... А мокрица понемногу пробиралась к кустам. Когда Принцсовсем уже наглел, она останавливалась и угрожающе щелкала похожими наклюв челюстями. Принц сразу терял пыл. Когда он был щенком, его здоровотяпнула мокрица. Яд попал в кровь, и он чуть не погиб. С тех пор Принц неможет спокойно пройти мимо мокрицы... Я уже думал, что мокрица убежит. Но в это мгновение удар Принцадостиг цели. С треском лопающегося яйца ракообразное выплеснуло наразбитый хитиновый панцирь студенистые внутренности. Я поморщился. Песдовольно взвыл. А Майк... Он стоял на коленях. Его выворачивало наизнанку. А лицо было белеемела. Драконы не знают жалости, ибо им неведома ни злоба, ни доброта. Носнисходительность знакома и драконам. Я поднял парнишку с земли, оттащил креке. Помог умыться и заставил выпить воды из фляжки. Вчерашняя неприязньк нему прошла. - Эх, щенок... Из какого ты гарнизона? Он дернулся и сразу ожил. - Откуда ты знаешь? Все верно... - Я дракон... Так откуда? - Резерв-шесть. Про такой гарнизон я не слышал. Но расспрашивать не стал. - Плот вязать умеешь? - Да, меня учили. Учили его. Вот только пауков и мокриц не бояться его забыли научить.Я довольно улыбнулся. А Майк умоляюще попросил: - Давайте перейдем в другое место! Я кивнул. Через полчаса мокрица начнет смердеть так, что безпротивогаза не выдержишь. И добавил: - Рюкзак свой возьми. И автомат. Таскать твои вещи я не собираюсь. Вначале я собирался переправиться на чужой берег Притока и сразудвинуть в горы. Река здесь неширокая, метров сто, но по лесу пришлось быидти километров девяносто. Это минимум - трое суток... Карта предлагала и другой вариант. Спустившись по течению, мы могливысадиться на берег в том месте, откуда до гор оставалось не больше сорокакилометров. Это можно одолеть и за один переход... Правда, свой рискимелся и в этом случае - уже в предгорьях придется пройти вблизи монастыряБратьев Господних. Его точного местоположения я не знал - так, обрывкислухов, фермерская болтовня. Да к тому же потом, в горах, нам надо будетвозвращаться к отмеченному на карте месту... Я взглянул на плот. Пять не очень толстых бревнышек, неумелосвязанных вместе. Переправляться можно, а вот плыть по реке, хотя бы идесяток километров, не стоит... Пожалуй, эта мысль и определила выбор. Явсегда поступаю наоборот здравому смыслу. - Мы будем сплавляться. Майк спорить не стал. Он нагнулся, сталкивая плот в мутноватую воду.Плот качнулся, начал поворачиваться, норовя уйти от берега. Майк прыгнул всамый центр плота, присел на корточки, удерживая равновесие. Да, Майку повезло, что встретил меня, подумал я, глядя на егонеуверенные движения. Недалеко бы он... Впрочем, Майку повезлоотносительно. Он не станет драконом. А значит, дойдя до цели, я вынужденбуду его убить. Вместе с Принцем я запрыгнул на плот. Плавания на плоту словно специально придуманы для отдыха в пути. Будьу меня под рукой лодка или даже такая полузабытая вещь, как катер, я бы наних сейчас не позарился. Раздевшись до пояса, я лежал на бревнах. Раньшетак загорали, сейчас загорать не под чем - солнца не видно. Но какая-тоиллюзия солнечного тепла осталась... Майк сидел, обхватив руками колени, уставившись на проплывающиеберега. Раздеваться он не собирался - в его десантном комбинезоне жарко небудет. Комбинезон замечательный, под любую погоду, способный смягчитьудар, и задержать радиацию. Лениво, мимоходом, я подумал, что комбинезон смальчишки надо будет _п_о_т_о_м_ снять. Или вначале снять, чтобы неиспачкать. Или... - Дракон... Это было что-то новенькое. Раньше Майк звал меня по имени. - Ну? - А как тебя зовут? Драго - это ведь кличка... Я вздрогнул. Как меня зовут? В принципе никто и никогда не запрещалнам иметь настоящие имена. Клички - это так повелось. Пожалуй, я им и далначало, своим "Драко - драго". - Или ты забыл? Еще чего... - Джекки... - уменьшительное, детское имя, которым меня в последнийраз называли перед Последним Днем, прозвучало так неуместно, что ярассмеялся. - Джек... Чушь это. Меня зовут Драго, ясно? - Конечно, я на всякий случай спросил. Я посмотрел на Майка - не издевается ли? Нет, лицо его оставалосьсерьезным. И тут сквозь легкий плеск воды до меня донесся знакомый звук -короткие автоматные очереди. Стреляли далеко за деревьями, и стреляли,похоже, наугад - выстрелы были какими-то неуверенными, отрывистыми. Повернувшись на живот, я устроил автомат поудобнее. Если стреляли нев нас, это еще не означало, что удастся отсидеться. Рядом растянулсяПринц. И даже Майк без всяких подсказок лег на бревна. На берегу поканикого не было видно. Невысокие оранжевые деревья спускались к самой воде,но за тонкими стволами спрятаться было невозможно. - Похоже, попали, - предположил я. Выстрелы раздались снова, и явно ближе к нам. Ответных не было."Кто-то с автоматом гонится за кем-то безоружным", - объяснил я сам себе. - Может, дракон охотится? - спросил Майк. - Драконы без нужды не стреляют... - я хотел предупредить Майка,чтобы он оставил свой язвительный тон, но события вдруг завертелись сголовокружительной быстротой. Из леса выметнулась человеческая фигурка,замерла у воды. Майк, уже с минуту рывшийся в рюкзаке, поднял к глазамбинокль. - Девчонка... В лесу опять защелкали выстрелы. Девчонка перегнулась и прыгнула вводу. - Вот и все, - задумчиво сказал я. - Эта история так и останется длянас загадкой. - Думаешь, попали? - быстро спросил Майк. - Нет, дело не в этом. Голова девчонки показалась над водой. Она плыла наперерез нашемунеторопливому плоту. Из-под ее рук серебристыми веерами взлетали брызги. - Лучше отвернись, - посоветовал я Майку. - И в Большой Реке, и вобоих притоках водятся такие маленькие рыбки... Их по-разному называют, нообычно зубастиками. Каждая не больше двух сантиметров. Но стая съедаетчеловека за полминуты. По спине Майка прошла ощутимая дрожь. - Как пираньи... - прошептал он. А девчонка еще продолжала плыть. Она не покрыла и половины расстоянияк плоту, когда на берегу показался преследователь. Не старше Майка, голыйпо пояс, с автоматом в правой руке. Увидев плывущую девчонку, он что-тогромко и зло крикнул, потом присел, целясь в нее с колена. Девчонка нырнула, и пули бодро защелкали по воде. Это становилосьсовсем интересным. Преследователь не собирался ее ловить, что было бывполне понятным. Он хотел ее убить, причем даже боялся передоверить работузубастикам... Привстав, парень высматривал свою жертву. И тут он увиделплот. - Драконы стреляют так, - только и успел сказать я Майку, нажимая накурок. Первая пуля попала в приклад уже нацеленного на нас автомата.Брызнула деревянная щепа. Парень прыгнул в сторону, выпуская оружие. Явыстрелил еще, целясь в голову. Увы, не попал. Но, похоже, пуля прошласовсем рядом - парень бросился бежать. Третьей я всегда закладываю вобойму пулю со смещенным центром тяжести, чтобы не рисковать. Стреляя, яуже понял, что попаду. Парень запрокинул голову и выгнулся в какой-тодикой судороге, словно пытаясь изобразить ту фигуру, которую описывала вего теле разбалансированная, крутящаяся, как фреза, пулька. Принц одобрительно зарычал. Я посмотрел на девчонку - и обомлел. Она оказалась метрах в трех отплота. Майк выгнулся, протягивая ей руку, а другой придерживаясь зазагривок Принца. Как ни странно, пес не обращал на это никакого внимания. Сделав еще пару гребков, девчонка вцепилась в протянутую Майкамладонь. И вдруг отчаянно взвизгнула. Майк дернул, втаскивая ее на плот, наноги ему хлестнула вода. Я налег на противоположную сторону, удерживаяравновесие. Какую-то секунду мне казалось, что Майк вместе со своей подопечнойокажется в воде, возможно утянув туда и Принца. Или что перевернется весьплот, прихлопнув нас в воде сырыми, тяжелыми бревнами. Плот выправился. Нас окатило волной, оставившей между бревнамидесяток мелких серебристых рыбок. Принц с яростью забил лапами, давярыбешек. Одна рыбка болталась у него на боку, намертво вцепившись вшерсть. - Я думал, она постарше, - сказал я. Девчонке было не больше двенадцати. Худая, с некрасивым, перепуганнымлицом, на котором из-под воды выступали слезы, в мокром, липнущем ккостлявому тельцу, не раз перешитом платье. По ногам текли тоненькиеструйки крови. Правая нога, обутая в тяжелый мужской ботинок, казаласьдлиннее левой, босой. Представлялось невероятным, как это жалкое существопроплыло добрую сотню метров. Девчонка сидела у ног Майка, цепляясь за егоруку, и с откровенным ужасом смотрела на нас с Принцем. Что же. Не надо много ума, чтобы признать во мне дракона. - Думал, постарше, - повторил я. - Ладно, не важно. Лицо Майка вдруг перекосилось. - Слушай, дракон, - почти прошипел он. - Если ты хоть что-нибудь ейсделаешь... Повинуясь моему безмолвному приказу. Принц поднялся на задние лапы. Апередними оперся на плечи Майка. Раскрытая пасть собаки застыла всантиметре от его лица. - Если еще раз попробуешь мне указывать, убью и тебя, и ее, -искренне пообещал я. Майк молчал. Полюбовавшись секунду на его окаменевшую позу, я перевелвзгляд на девчонку. - Как звать? - С-сюзи... Сюзанна. Нет, тяга людей к красивым именам способна пережить дажеядерную войну. - Кто тебя преследовал? - Не знаю. Он из банды... - А ты откуда? - Из поселка... - Какого? - Тенистое Местечко... Основатель поселка имел неплохое чувство юмора. - Банда там? - Ага... - Ты убежала? Не реви! Сколько их? - Шесть или пять... - А мужчин в поселке? Губы у Сюзи задрожали. - Убили отца? - Б-брата... - Ясно. Из рюкзака Майка я достал бинт. Кинул мальчишке: - Чем вставать в позу, лучше перевяжи ее. Да отпусти его, Принц! Пока Майк бинтовал девчонке искусанные ноги, я неторопливорастолковывал ей, что теперь следует делать. - Ниже по течению есть фермы или поселки, в которых тебя не обидят? - Ага... - Мы сейчас пристанем к берегу. Иди к своим знакомым, и не вздумайвозвращаться обратно. Поняла? Там, где ты прежде жила, никого живого неостанется. Девчонка кивнула и поморщилась, словно опять собиралась реветь. Чтони говори, а дурой она не была - куда собирается идти, не обмолвилась ниодним словом. Будь у меня желание потрясти местных крестьян, я бы из нееэто вытянул, но сейчас не до этого. Да и будь она чуть старше и чутьсимпатичнее - тоже так просто не ушла бы... - Драго, а ты боишься бандитов? Все-таки я привык к Майку настолько, что уже не реагировал на дикостьего вопросов. - А если честно. Кто сильнее, ты, или, например, эта банда? 2. ТЕНИСТОЕ МЕСТЕЧКО Поселок представлял собой пяток домов, обнесенных высоким забором. ДоПоследнего Дня здесь, скорее всего, стояла ферма. А может, жил любитель,тишины и покоя... Единственный часовой неторопливо прохаживался между домов. Когда он вочередной раз скрылся из вида, я перемахнул через ограду. Следом бесшумнойтенью двинулся Принц. Да, это не Братья Господни с их системой Кольца -пять часовых, движущихся кругом и наблюдающих друг за другом... Зайдя втыл часовому, я несколько секунд крался следом, смотря на обтянутуюкороткой куртчонкой спину. У часового очень странно двигались лопатки,неестественно сильно ходили взад-вперед плечи. Мутант? Достав нож, я рванулся вперед. Уже занося руку, почувствовал, чточасовой меня заметил - начал приседать, уходя от удара... Ломая позвонки, лезвие вошло в шею. Часовой беззвучно повалился,поворачиваясь ко мне лицом. Я отшатнулся. На лбу его, над переносицей,темнел затянутый пленкой третий глаз. Мутант... Нагнувшись над часовым, я извлек нож. Двумя ударами распорол живот. Смутантами лучше не рисковать, у них бывает жуткая жизнеспособность. Подбежавший Принц обнюхал часового, зарычал - не зло, а скореенедоуменно. Потянулся к лужице крови. - Потом! Не время! Всем своим видом выражая обиду, Принц пошел за мной. Уже у дверейодного из домишек я обернулся. Черт, почему так мало крови? Я же долженбыл перебить сонную артерию... В доме не оказалось никого. Только в одной из комнат, у окна, темнелана полу небрежно затертая лужа. Растрескавшееся стекло прошивали десятокмелких дырочек. Наверное, выстрелили с улицы, картечью. Где же остальные бандиты? Уловив непроизнесенный вопрос, Принц выскользнул из дома. Повернулморду в сторону самого внушительного из домов, построенного, пожалуй, доПоследнего Дня. Тогда это был красивый приземистый коттедж, комнат надесять, не меньше. Сейчас дом скорее напоминал форт времен европейскихпоселенцев: окна закрывали огромные деревянные щиты или мелкие решетки,зато в стенах в изобилии пестрели узкие амбразуры. Держась так, чтобы менянельзя было заметить хотя бы из окон - с амбразурами приходилось мириться- я побежал к дому. Дверь, как я и ожидал, оказалась полуоткрытой. До меня доносилсянегромкий булькающий звук. Выждав секунду - звук не прекращался - я взялавтомат наизготовку и ногой распахнул дверь. Эту комнату сделали, разрушив внутренние перегородки между тремя иличетырьмя комнатами. Получился здоровенный зал с разнокалиберными обоями ипластиком на стенах, с грудой мешков и пирамидой ящиков по углам. Удальней стены высились рядком несколько набитых посудой шкафов ипоблескивала никелем умопомрачительно роскошная плита. Какие-то кривые, соследами сварки трубы тянулись из плиты в потолок - кухонное чудо техникиявно переделывали с газа или керосина на заурядные дрова. У плиты, запрокинув голову, пил из чайника воду рослый здоровяк.Обхватить ртом широкий короткий носик было невозможно, и вода несколькимиручейками стекала по его волосатой груди. Никакой одежды на мужчине небыло. - Пить из чайника некультурно, - отводя руку с ножом, произнес я. Не издав ни звука, мужчина опрокинулся на плиту. Чайник, зажатый влевой руке, раскачивался над самым полом, затухающие глаза растерянносмотрели на меня. Пытаясь подняться, мужчина оперся о плиту, снова осел,напирая на рукоять впившегося в грудь ножа. На спине его вспухла бугоркомкожа, затем беззвучно лопнула, выпуская кончик лезвия. Я прошел еще несколько комнат - в них никого не оказалось. И когда уочередной двери я услышал смутно знакомый звук, то не сразу поверил в егореальность. Из-за ободранной двери загаженного дома в разграбленномпоселке доносилась музыка? Самая настоящая музыка - негромкий гитарныйперебор, и аккомпанемент каких-то инструментов, и сильный красивый голос."Yesterday..." Меня пронзил озноб. Это звучала песня из прошлого, из техдней, когда в небе светило настоящее солнце... Эту песню пел какой-тознаменитый ансамбль, потому что ее часто передавали по радио и втелепередачах. "Yesterday". Толкнув дверь, я вошел в комнату. И сразу почувствовал то неприятноеощущение, когда все вокруг кажется уже пережитым, испытанным, а сейчас,словно театральная постановка, разыгрывающимся повторно. У стены, под затянутой решеткой окном, сидела на полу женщина. Рядом- старый уже мужчина, если бы не автомат на коленях, никогда бы неповерил, что он может быть в банде. Женщина неотрывно смотрела на высокую узкую кровать, с которойпочему-то были сброшены и простыни, и одеяло. На обтянутом грязно-серойматерией матрасе двигались два обнаженных тела. У опирающегося на локтимужчины лопатки выступали над спиной сантиметров на пятнадцать. Ещеодин... Прижатая им к кровати девушка что-то сдавленно шептала, но музыказаглушала слова. Звук шел из портативного проигрывателя, болтающегося напоясе у последнего бандита. Тот стоял у кровати, одной рукой держадевчонку на волосы, другой перехватывая в кистях ее тонкие руки. Лицо егобыло безмятежно-невозмутимым, с тем едва заметным самодовольством, какоевстречается у легких дебилов. "Yesterday"... Старик медленно повернул голову в мою сторону. Я приложил палец кгубам, потом пригрозил им. Музыка еще продолжалась, в прозрачной коробкепроигрывателя вращался радужно отблескивающий диск, и я хотел дослушатьзапись до конца... Но парень с дебиловатым лицом тоже поворачивался в моюсторону, и руки его, отпуская девчонку, скользили по поясу, нащупываярукоятку пистолета. Автомат в моих руках проснулся. Нехотя стукнул в латунный кружочеккапсюля боек, ударили в ствол пороховые газы, выплевывая крошечнуюсвинцовую пульку, передергивая затворную раму... Короткая очередь пришлась в голову. Секунду парень еще стоял -жутковатая фигура с наполовину снесенным черепом. Потом стал валиться - несгибаясь, прямой как столб, с фонтанчиком крови, плещущим изсеровато-багровой каши в остатках головы. Тело глухо впечаталось в пол.Раздался слабый хруст, и музыка смолкла. Так я и знал... Надо же былоублюдку упасть так, чтобы раздавить практически вечный лазерныйпроигрыватель с питанием от солнечных батарей. Мне всегда не везет вмелочах. Теперь стал слышен шепот девушки. "Мама, мамочка... мама..."Насилующий ее парень взглянул на меня, и я скривился от гадливости - надобычными человеческими глазами мутнел третий, немигающий, холодный, как узмеи, глаз. Сходство с часовым было полным - не иначе как близнецы. Атрехглазый все смотрел на меня, еще не осознав происходящего и продолжаяраскачиваться в уже затихающем ритме. ...Лицо его вдруг расплылось,приобретая блаженно-бессмысленное выражение, расслабляясь. - Принц! Возьми! Пес прыгнул к кровати, сжимая челюсти на босых ногах парня. Тотпронзительно закричал, выгнулся, пытаясь руками дотянуться до мордыПринца. Пятясь, собака потащила его из комнаты. - Не шуми! Но пусть он пожалеет, что дожил до этого дня, - крикнул явслед Принцу. Повернулся к старику. Женщина вскочила, бросилась к кровати,обняла скорчившуюся, закрывающую лицо руками девушку. Мужчина продолжалсидеть. Расслабленные руки лежали поверх автомата. - Оружие брось, - посоветовал я. Автомат стукнул о пол. Старик повернул голову ко мне, знакомоухмыляясь. - Ты _о_ч_е_н_ь_ изменился, - с удовольствием сказал я. - Постарел.Сам не насильничаешь, только любуешься на подручных... Но рожа у тебя всетакая же мерзкая, Джереми. - Ты тоже не похорошел, дракон. Он понимал, что обречен. И выбирать выражения не собирался. - Если бы ты знал, как мы тебя искали после... после Элдхауза. Ончто, специально вас всех отослал? - Конечно. Сказал, что собирается вечером выпустить драконов в полет.Сказал, что дает нам полчаса, за которое можно удрать, пока у драконовслабые крылья. Джереми рассмеялся: - Драконы... Ничего человеческого вдуше... Забывшие слово "добро"... Вот разочаровался бы Элдхауз, увидевтебя. Он сознательно втягивал меня в разговор, в споры, тянул время.Джереми не понимал, что это бесполезно. - Почему разочаровался? - Как почему?.. Лучший его ученик - и вдруг добрый. Добрый дракон.Абсурд. - Джереми, я искал тебя пятнадцать лет. И твои слова меня даже незлят. Ты рассчитываешь на возвращение шестого? Того, кто гнался заубежавшей девчонкой? Я убил его у реки. Джереми вздрогнул. Он явно на это рассчитывал. Но ответил с издевкой: - Вот и говорю - добрый дракон. Уничтожил бандитов, спас детей иженщин... Может, ты и спать с ней не будешь? Он кивнул на девушку. Я невольно перевел взгляд. А девчонкадействительно симпатичная... Она пыталась закрыться поднятым платьем, ноэто не мешало видеть чуть разведенные в стороны груди с маленькими острымисосками; длинные, прямые ноги с нежными, розовыми подошвами; тонковатые,но красивые бедра. Меня захлестнуло волной желания - бешеного,нестерпимого. И проблемы, в сущности, никакой не было... - Не буду, Джереми. На ней еще не высох пот твоего трехглазогоублюдка. - Узнаю Драго. Ты всегда отличался брезгливостью. Но чистенькихдевчонок ты тут не найдешь - эта была последней. Джереми загоготал. Видимо, мысль, что он успел напакостить мненапоследок, его утешала. - Ну, стреляй же, Добрый Дракон Драго! В этом поселке тебя будутблагословлять до скончания дней! И всем расскажут про самого хорошего,самого доброго на свете дракона! Поднятый автоматный ствол снова опустился. Я молча рассматривал лицоДжереми. Ему не могло быть больше пятидесяти, хотя выглядел он полнымстариком. Но сообразительности он не потерял... - Ты меня ставишь в неловкое положение, Джереми, - задумчиво произнеся. - Чтобы доказать твою неправоту, а ты не прав, мне придется убить здесьвсех. - Я сделал паузу. - Или всех пощадить. И этих, людишек... И тебя,хоть ты и издевался над будущими драконами. Лицо Джереми напряглось, собралось. Он боролся за жизнь. А разум втаких случаях отказывает. - Если ты убьешь всех, начал Джереми, - то докажешь, что в тебе нетдоброты, и мои слова - чушь. Но и если всех пощадишь - докажешь, чтопросто развлекался, и... никакого добра в тебе... Посмотрев на женщину - та помогала девчонке одеться, - я спросил: - Где ваши вещи? Она молча, испуганно кивнула куда-то в глубь дома. - Отпереть сможешь? Опять кивок. - Иди. Женщина скользнула из комнаты. За ней - полуодетая девчонка. Джереминастороженно посмотрел на меня. - Слушай, Драго... А ведь тебе-то никаких причин нет на меня злиться!Тебя я и пальцем ни разу не тронул! - Ты меня боялся. - Верно, - Джереми принужденно кивнул. - Я не мог тебя понять.Рокуэлла понимал, Очкарика, Тюфяка, Светловолосого... - Светловолосого? - я вздрогнул. - Ты тоже его еще помнишь? - Помню... Не ты его кончил лет десять назад? - Вы и тогда враждовали... Он тебя ненавидел, как лучшего издраконов. Да он всех вас ненавидел, с Элдхаузом во главе. У него пунктикбыл такой, с тобой разделаться, ну, словно он этим вас всех... - Хватит! - неожиданно для себя выкрикнул я. - Замолчи! У нас не должно быть общих воспоминаний. Они защищали Джереми вернее,чем жалкие хитрости с правилами поведения драконов... С настоящими врагами расставаться так же трудно, как с настоящимидрузьями. Послышался шорох. В комнату входили люди. Мужчины, подростки,несколько женщин, - похоже, они собрались все, никто не осмелился неподчиниться приказу. Под моим взглядом они начинали ежиться, прятатьглаза. Ничего похожего на оружие у них не было. Подойдя к Джереми, я взял с пола автомат. Негромко произнес: - Лучше бы ты тогда от нас не убегал, Джереми... Люди замерли, ловя каждое мое слово. - Я развлекался, Джереми. Просто развлекался. А теперь мне плевать ина этих людей, и на тебя. И ты, и они можете делать, что хотите. Я шагнул к двери. - Э-э... - начал Джереми, - протягивая мне руки. Люди еще ничего несообразили, и стояли неподвижно. - А как же... Захлопнув дверь, я привалился к ней плечом. Секунду длилась тишина.Затем послышался шум. Крик. И что-то, похожее на глухое рычание топчущейсяна месте толпы. Надо же... А какими тихими казались секунду назад. Отпустив дверь, я вышел из дома. 3. ВСТРЕЧА Принц встретил меня довольным рычанием. Морда у него была перепачканакровью. Я сморщился. - Вымойся. Пока он, встав на задние лапы у железной бочки с водой, переднимипо-кошачьи тер себе шерсть вокруг пасти, я отпер ворота. Передо мной оказались Майк и Сюзи. Парочка выглядела более чемзабавно: затянутый в десантный буро-пятнистый комбинезон юноша держал вправой руке автомат, в левой - ладошку жмущейся к нему мокрой босоногойдевчонки. В свободной руке девчонка держала за шнурки тяжелый военныйботинок. Выбрасывать его вслед за утерянным Сюзи отказалась наотрез. - Вы что здесь делаете? Я же сказал ждать, пока все не кончится! Сюзи спряталась за Майка. Парнишка пожал плечами: - Она заявила, что все уже кончилось, и можно идти. Ну, а еще яподумал... вдруг тебе нужна помощь. - Драконам помощь не... - я замолчал, отодвинул Майка, поставил Сюзиперед собой. - С чего ты взяла, что все уже кончилось? - Он сказал... - девчонка приготовилась зареветь. - Он? Я проследил ее взгляд. К нам подбегал Принц. И тут до меня дошло, чтоза весь день пес ни разу не зарычал на девчонку, даже когда онапоскользнулась, сходя с плота и, удерживая равновесие, схватилась за егошерсть. "Принц"? "?" "Девчонка". "!" От Принца повеяло каким-то смущением. Он даже говорить пытался некартинками, а просто эмоциональными всплесками "согласен", "не согласен","доволен"... - Почему тебя не сожрали рыбки в воде? - продолжал я допрос. - Я корягой притворялась. Зубастики глупые, их обмануть легко... - Корягой? А меня ты можешь так обмануть? - Нет, Великий Дракон, как я могу посметь... - То-то. Знаешь, что я с тобой сделал бы, если бы могла? - Д-да. Девчонка вздрогнула. Неужели "увидела"? Я послал ей картинку, словноразговаривал с Принцем, и картинку страшненькую... - Ладно. Иди. Да иди, не бойся. Сюзи уговаривать не пришлось. Она метнулась к дому, возле которогоуже стояла маленькая молчаливая толпа. Всего их тут жило человек двадцать.Наверное, несколько семей, уже давно породнившихся, слитых в один крепкийклан... Крепкий? Позволили шестерым... Впрочем, в банде был Джереми. От толпы отделилась нерешительная фигура, приблизилась к нам. Уж начто меня поразил Джереми, но это был совсем дряхлый старик. Левой рукой онпридерживал на лице сломанные посередке очки, и я невольно почувствовал кнему расположение. Очкарики в лесу такая редкость, что все ониассоциируются у меня с Бобом-очкариком, хорошим, но невезучим парнем,вечно попадающим в нелепые ситуации. Боба я не видел лет пять... да ислышать про него не доводилось. Наверное, очередная неудача оказалась дляБоба последней. - Великий Дракон... - начал старик. Голос у него был в мерупочтительный, хорошо поставленный. Кем он работал раньше? Я невольносделал знак рукой, останавливая его. Старик вздрогнул, замолчал. - Чем занимался до Последнего Дня? - Работал в университете. Так я и думал. Сразу видно, что привык выступать с речами. - Кем? - Программистом. - Говори. - Великий Дракон, счастливой охоты в дороге... Мы простираемся ниц,мы замираем в тени твоих крыльев. Мы ждем твоих повелений. Обычное приветствие. Но прозвучало оно как-то неожиданно. Словнобывший университетский программист действительно ждал моих повелений. Япосмотрел в небо. До вечера еще далеко, а уже наползает темнота... Тучисгущались на глазах. Надвигался ливень. - Нагрейте воды, и побольше, - коротко приказал я. - Мы хотимпомыться. И приготовьте чистую комнату - мы переночуем у вас. Майк вдруг вскрикнул, толкнул меня в плечо. Я обернулся и обомлел. Наопоясывающей дома стене, с внутренней стороны висел человек. Вытянутыеметра на полтора руки цеплялись в гребень стены, медленно поднимая,подтягивая наверх обмякшее, кажущееся безжизненным тело. - Мой недосмотр, - честно признался я, поднимая автомат. - Эточасовой. Следующему мутанту, который мне попадется, я отрежу голову... Дождь начался лишь к вечеру. Я уже засыпал, блаженствуя в чистой имягкой постели, когда по крыше простучали первые робкие капли. Черезсекунду хлынул ливень. В полудреме я видел у окна силуэт Майка, темный инеподвижный, словно примагниченный несущимися за стеклом дождевымиструями. - Драго... - тихо произнес он. - Не выходите ночью из дома. Этоактивный дождь. Выходить я и не собирался. Кто же полезет под дождь без счетчика? Нов голосе Майка слышалась слишком большая уверенность... - Откуда ты знаешь? Он звонко шлепнул себя по правому плечу. - Тут вшит датчик. Когда что-то излучает, он дает электроразряд...Плечо колет... Я закрыл глаза. Ты еще все мне расскажешь, Майк с базы "Резерв-6".Объяснишь, где тебе дали снаряжение, в каком загадочном госпитале вшилипод кожу датчик радиации. И самое главное - почему именно тебя, щенка,мальчишку отправили на верную смерть в лес... Мы ушли из поселка на рассвете. Дракон должен исчезать бесследно,словно его и не было... Но когда, протискиваясь в узкую щель полуоткрытыхворот, я обернулся, то увидел в одном из окон неясный силуэт. Почему-то ябыл уверен, что это Сюзи. Фигурка в окне взмахнула рукой, прощаясь. Взглянув на Принца, я без труда уловил его смущение. Встретив второгов своей жизни человека, способного с ним разговаривать, пес не удержался.Он попрощался с ним, уходя из поселка. - Ничего, Принц, - тихонько сказал я. - Нам вдвоем совсем неплохо.Верно? Пес ткнулся мордой в мою ладонь, лизнул пальцы. "Верно, хозяин..." - Мы сюда еще как-нибудь заглянем, - пообещал я. - Поболтаешь в своеудовольствие. Пес подпрыгнул на месте. Потом унесся вперед. Я усмехнулся. Мнеслишком хорошо знакома немота, чтобы не понять собаку. - Как они тут живут, а, Драго? - спросил Майк. Он шел впереди, ловколавируя между ветками. Деревья здесь росли ненормальные - ветви отходилиот стволов абсолютно горизонтально, тянулись к соседним деревьям,сплетались между собой. Когда я попробовал разъединить два такихсплетенных, закрученных спиралью сучка, на пальцы мне закапал густойоранжевый сок. Вытерев пальцы, я стал подныривать под ветки. Ломать ихпочему-то не хотелось. Неприятный лес... словно и не лес вовсе, а что-тополуживое. - Нормально живут. Хотя я тут жить не рискнул бы, - рассеянно ответиля. Мне чудилось рядом чье-то присутствие. Неужели лес так действует напсихику? - У них же нет ни коров, ни свиней... никакой живности. - А что яйца вечером лопал, забыл? Курицы у них есть. - Этого мало. - Тут повсюду поля дикой пшеницы. Они их обрабатывают потихоньку.Меняют зерно на мясо... За спиной явственно хрустнула ветка. Я потянул с плеча автомат. Иуслышал глухой, сдавленный голос: - Стой, дракон. Не трепещи крылышками. Майк тоже замер. Мы стояли, не решаясь ни обернуться, ни метнуться всторону. Я слишком уж хорошо представил нацеленный мне в спину ствол. АПринц? Неужели опять не почуял? - Наконец-то попался, - продолжал голос. - Союз Святых Сестер давноискал тебя, греховодник... Я с облегчением отпустил автоматную рукоять. Выдавил: - Ну, Рокуэлл... Ну, зараза... Ты однажды получишь пулю со своимишуточками... На Рокуэлле был короткий меховой жилет, под ним - остатки футболки.Волосатые, бугрящиеся мускулами руки крепко прижали меня к пропахшемугарью и потом телу. - Ну, медведь, - проговорил я, высвобождаясь из его объятий. - Гдетак закоптился? - А... Есть еще любители подпалить дракону чешую. Глаза Рокуэлла забегали, осматривая Майка. - Это кто? - Так... - я почему-то смутился. - Кандидат. Он сразу утратил к Майку всякий интерес. - Пошли со мной, Драго. Нас ждет сюрприз. Я вопросительно качнул головой. - Дже-ре-ми. Джереми! - страшным шепотом повторил Рокуэлл. -Представляешь, он вернулся. Я за ним иду вторую неделю. Помнишь, как оннас гонял? Лечь-встать над лужей дерьма? А сколько он кончил ребят...Настоящих драконов, без всякой причины... - Я его уже встретил, Рокуэлл. - К-как? Уже... все? Рокуэлл как-то весь сник. - Да забудь о нем. Мы же с год не виделись, Рокуэлл! Где ты пропадал? - Ты его убил? У меня он полдня бы мучился... - Его смерти тоже не позавидуешь. Я коротко пересказал Рокуэллу недавние события. На мгновение оноживился. - Да, шуточка неплохая. В твоем духе. А что за поселок? - Ничего интересного. Даже девчонок симпатичных нет. Так откуда ты? - Подымался вверх по Притоку. Миль триста прошел... - И как там? Рокуэлл пожал плечами: - Как везде. Гарнизоны, фермы, монастыри... - Наших видел? - Да, больше из новых. Из стариков... Пит в тех краях охотится, но сним не встречался. - Пит-колючка, - усмехнулся я. - Ага. Говорят, еще колючей стал. - Куда уж дальше... Разговор не клеился. Майк молчаливой тенью замер в стороне. От негословно веяло холодком. Рокуэлл натянуто улыбался. - А ты куда собрался? - Так, в горы. Блажь напала, - соврал я. - В горы... Это хорошо. Из зарослей вынырнул Принц. Неспешным шагом подошел ближе. ЗапахРокуэлла он знал прекрасно и пороть горячку не собирался. - О, твоя псина. Вымахал! Чем кормишь? Принц ткнул мордой в живот Рокуэлла, давая понять, что признал его. - Сейчас у многих наши собачки... Но такой нет. - Такой ни у кого нет. Чего ты не заведешь? - Да никак не соберусь... Значит, в поселок заходить не стоит? - Ничего интересного, - повторил я. - Ну, что, разобьем лагерь? Рокуэлл удивленно посмотрел на меня. - Здесь, в трех милях от монастыря? Устраивать привал мне сразу расхотелось. - Что за монастырь? - "У Врат Господних". Не знал? - Нет. Не знал, что так близко. Рокуэлл неопределенно махнул рукой. - Там есть ущелье. Пробираться лучше по нему, меньше риска. - Монастырь большой? - Сотни три монахов. - Ясно. Ничего мне не было ясно. И главное - уговаривать ли Рокуэлла идти сомной. Интересно было узнать о его похождения но... Во-первых, это походилона трусость - словно я боюсь в одиночку идти мимо монастыря. Во-вторых...Наш с Майкам поход не из тех, в которые приглашают даже лучших друзей.Спас положение сам Рокуэлл. - У тебя еще прежнее логово, Драго? - Да. - Можно мне поохотится на твоих землях пару месяцев? - Конечно. - Я хочу двинуть к морю. Посмотреть, как там. Может, новенькоечто-то... Но надо передохнуть. Рокуэлл достал свой нож, повернул лезвием ко мне. Металл былзазубрен, словно клинком рубили стальные прутья. - Может, присоединишься ко мне? Прогуляемся к морю? - Может быть, - я пожал плечами. - Отлично. Я тебя жду два месяца. Удачи. Толкнув меня в плечо, Рокуэлл улыбнулся и зашагал прочь. Пройдя десяток метров, обернулся, сделал неопределенный жест,адресованный то ли Майку, то ли Принцу и обозначающий прощание. Принц взвизгнул - знак особого расположения, Майк - махнул рукой.Потом я сказал: - Ценю твое чувство юмора, Принц. Но в следующий раз предупреждайменя о приближении друзей. Майк кинул на меня быстрый взгляд. Сказал: - Мне его жалко. - Ты чего? Совсем одурел? - я взглянул на Майка как на помешанного. -Рокуэлл в жалости не нуждается. Он не то, что тебя, он меня посильнеебудет. - Дело не в этом. Он весь безысходный. - Это ты из-за его вида? Он просто неряха и лентяй. За ним сдетства... - Да нет же! Он не знает, чем себя занять. И эти его походы отбессилия. Похоже, он начал понимать, что весь ваш путь ошибочен... - Это ты брось, Майк! Быть драконом - это способ выживания. Зло неможет быть ошибкой, оно выше случайностей. Оно в основе человека, в егодуше. И если признаешь это - то становишься драконом. А для дракона уженет зла, нет... противоположного понятия. Дракон может поступать какугодно - он не становится ни злым, ни... другим. - Любопытная философия, - Майк улыбнулся. - Да ты жизни не знаешь, щенок! При чем тут философия? Либо тычеловек - и вынужден поступать в соответствии с моралью, либо дракон - ипоступаешь согласно своим желаниям. Но жизнь хитрая штука, она заставляетпостоянно менять правила игры. Черное становится белым, а белое - красным.Иначе - смерть. И люди живут по меняющимся правилам, убеждая себя, что такиграли всегда. А для нас, драконов, правил нет. Я мог изнасиловать всехженщин в этом поселке, мог вообще его сжечь. А мог и пощадить. Я не связанправилами! И это честнее, чем меняться с каждым зимним дождем! - Драго, ты не прав! Ты тоже связан правилами... - Нет, постой! Хочешь, я расскажу тебе про одного... скажем так,мальчишку? Мы вместе воспитывались, был такой человек Элдхауз... Чушь, нео нем речь... Мы звали того пацана Светловолосым. Знаешь, он был не то,чтобы такой яркий блондин, он был именно Светлый. Он ненавидел жестокость.Он не хотел убивать. Он был готов любому помочь. Но ему пришлосьстановиться драконом. Он метался, пробовал нас переспорить... Не вышло.Тогда он возненавидел тех, кто стал драконами без колебаний. Тех, кто несв себе, как ему казалось, все зло нашего мира. И он попытался ихуничтожить. Их же методами... И стал самым страшным драконом этих лесов.Он придумывал самые жестокие пытки, чтобы уличить других драконов взапретных чувствах. В малейших признаках мягкости и понятия,противоположного злу. А уличив - уничтожить. За то, что они были жестоки!Он попал в замкнутый круг, но не понял этого. Он, в сущности, даже не былдраконом - он оставался человеком, знающим зло и... противоположноечувство. - Он погиб... - Да, я убил его. - Я не о том. Он погиб, пытаясь победить драконов силой. Злом. Онпогиб, когда принял это решение. - Это доказывает мою правоту. Правоту драконов. Человек пришел к злуот его отрицания. Зло всегда в основе. - Нет... - Майк отвернулся, словно понял, что спорить бесполезно. Итихо добавил: - В каждом человеческом сердце живет дракон. И если ты неубьешь дракона, он станет убивать людей вокруг себя. Но вначале... - Майкбросил на меня свой короткий, пронзительный взгляд, - вначале он сожреттвое сердце. 4. МОНАСТЫРЬ "У НЕБЕСНЫХ ВРАТ" Ущелье мы нашли не сразу. Оно было узким и густо заросло деревьями.Лишь по дну его тянулась полоска голых, обточенных камней - в зимние дождиили в весенние паводки здесь бежал стекающий с гор поток. Мы с Майкам шлипо этим камням, а Принц пробирался вверху. Вблизи монастыря БратьевГосподних бдительность терять нельзя ни на минуту. - Знаешь, Драго, пока ты крошил бандитов, я болтал с этой девушкой,Сюзи... Девушкой? Я удивленно взглянул на Майка. - Оказывается, ее в поселке считают колдуньей. Она умеет лечитьболезни и предсказывать будущее. Звери ее никогда не трогают. - Насчет зверей согласен. - Ну, я спросил ее о нашем будущем. Дойдем ли мы до гор? Онаответила, что нас ждет опасность. Рядом с целью. - Если в голове есть крошка мозгов, то ответить так несложно. Нанашем пути монастырь. А как Братья Господни нас любят, ты видел. - Она еще сказала, что до этого, в дороге, ты встретишь своегостарого друга. Я вздрогнул и ответил: - Об этом тебе надо было сказать до встречи с Рокуэллом. Майк пожал плечами: - Я не вру. Хотя она, конечно, странная девчонка. И красивая, - онусмехнулся. Я продолжал идти. Потом спросил: - А сколько ей лет, по-твоему? - Пятнадцать-шестнадцать, не меньше... А что? - И красивая? Майк непонимающе смотрел на меня. - Корягой она, значит, притворялась... Чтоб рыбки не съели, - самсебе сказал я. - А у плота пришлось переключиться на другого хищника, вотзубастики и пощипали колдунью. Коряга... Не выдержав, я расхохотался. Ничего, с ней можно поболтать и наобратном пути. Пихнул в бок удивленного Майка: - Чего встал? Ходу, ходу! Лес начал редеть у самого подножия гор. Мы прошли не меньше тридцатикилометров, ущелье стало шире и мельче, почти полностью освободилось отдеревьев. - Отдых, - скомандовал я наконец. Принц обежал пару подозрительных холмов поблизости и вернулся к нам.Удовлетворенно растянулся у моих ног. Мы с Майкам молча жевали твердые,спрессованные плитки концентратов. - Устал? - Норма, - Майк отрицательно помотал головой. - Главное, мы ужерядом. И неделя в запасе. - Какая неделя? - Мне надо быть там до шестого июля. - Ну-ну. Я отряхнул ладони и поднялся. - Пошли. На ночлег станем уже в горах. - Идем. Принц, как обычно, побежал вперед. Мы стали карабкаться по склону,выбираясь из ущелья. Майк забросил автомат за спину, чтобы не мешал подруками, и, увидев это, я перехватил оружие поудобнее. Один ствол всегдадолжен быть наготове - это закон. Впереди что-то зашуршало. И вдругвзвизгнул Принц - ошеломленно, растерянно. Я поднимал голову, уже чувствуянакатывающуюся от него волну страха и беспомощности. Перед ним стояли двое. Серые плащи мешками колыхались от легкоговетерка. В складках широченных рукавов поблескивали короткие автоматы. - Поднимите руки и ложитесь, драконы, - бесцветным голосом сказалодин. - Поднимите и ложитесь, - эхом откликнулся другой. - Может, что-то одно? - я произнес это голосом наивного идиота,лихорадочно оценивая ситуацию. До них метров пять. Принц стоит ближе - емуметра три. Хватит прыжка... Но оба монаха держат нас на прицеле, а пессможет сбить лишь одного. Напарник расстреляет нас прежде, чем лапа Принцаснесет ему голову. Стрелять самому? Не успею... Или успею? Майк, может, испасется, но меня изрешетят... "Принц! Обоих?" "Одного". - Поднимите руки... Мы стояли с Майкам плечо к плечу - великолепная мишень. А перед нами- ощетинившаяся туша Принца. Тоже мишень... Я стиснул зубы. Надо выбирать.Последний шанс всегда требует жертвы. Принц, прости... "Встань на задние лапы. Напугай их". Принц повернул голову, и я увидел его глаза. Испуганные, молящие...Да он же все понимает! Кого я пытаюсь обмануть - его или себя? "Не надо!" Поздно. Принц с ревом поднялся на задние лапы, замолотил передними ввоздухе. Братья Господни открыли огонь - то ли по нему, то ли по нам. Нотело собаки принимало в себя все пули. Падая на землю, стреляя вненавистные серые тени, я видел, как кровавые клочья плоти отлетали отПринца. Мой автомат уже замолчал, скрюченные, утратившие формукрасно-серые фигуры опускались на землю, а Принц еще стоял, покачиваясь итихо, по-щенячьи скуля. Потом он упал. Ничего не соображая, я встал, сделал к нему несколько шагов. Позвал: - Принц! Песик... Рядом застучал майковский люггер. Горсть отработанных гильз прошласьпо ноге, приводя меня в чувство. Я упал, скатываясь в овраг. Следомкувыркнулся Майк, пробормотал: - Их... их там десятки... - Быстро! Мы побежали. На ходу я обернулся, увидел на краю обрыва четкийсилуэт, дал очередь. Фигура осела. "За тебя, Принц..." Голос шел словно ниоткуда. Наверное, Братья установили динамикивокруг холма, где залегли мы с Майкам. Бесплотный, безынтонационный,беспощадный голос. - Драконы, выходите. Бросайте оружие - в борьбе нет смысла. Ордентребует от вас покорности. Выходите, драконы... - А если выйти? - спросил Майк. Мы лежали спина к спине. Крошечная ложбинка на вершине холмаестественный окоп, пока еще спасала нам жизнь. Нас взяли в кольцо изаставили залечь у самых гор, на холмистой, с редкими деревцами, равнине.Похоже, сюда нас и гнали через лес, зная, что до гор мы добраться неуспеем, а из леса, где дракон может задать бой кому угодно, уже выйдем. - Если выйдем - убьют не сейчас, а в полнолуние, - ответил я. По склону ближайшего холма ползла серая тень. Снайпер. Хочетдобраться до вершины и обстрелять нас сверху. Только чего же он лезет унас на виду, балда? Я прицелился. - Почему в полнолуние? - И этого не знаешь? Полнолуние - день очистительной жертвы. Если нас сожгут вместе с ребенком, наши души очистятся и попадут врай. Они нам зла не желают. Спина Майка вздрогнула. - Каким ребенком? - Фермерским. Кто-нибудь из монахов выкрадет. Они так очищаютсякаждое полнолуние... Короткая очередь остановила Брата Господнего на полпути. Последнимусилием он раскинул руки, замер серым крестом. Как бы он не специальнополез под пули - погибнуть от рук дракона - значит стать святым. Ходило уних такое поверье... Майк дал длинную очередь, явно не целясь. - Не психуй. Нам еще до ночи тянуть, - словно не понимая, что насвыкрутят раньше, произнес я. - Я думал, они... Но они же хуже вас! - Хуже. Они - люди, - с удовольствием подтвердил я. На порядочном расстоянии от холма, вне досягаемости даже моего "АК",не то, что люггера, прохаживались Братья Господни. Их было десятка три, неменьше. - Майк, бинокль. Майк зашуршал рюкзаком. Чуть приподнялся - над нами тут же завизжалипули. Что и говорить, стерегут надежно. - Бери... Тяжелый бинокль дрогнул в моих пальцах, когда я навел резкость.Братья Господни устанавливали километрах в трех от нас минометы. Надоже... Не пожалели для драконов даже мин. - Теперь все, Майк... - Что? - У них минометы. Не перестающий бормотать призывы к покорности голос умолк. Наступилатишина. Потом тот же, усиленный, мертвый голос произнес: - Драконы, у вас есть четверть часа, чтобы сдаться. Невидимый диктор вдруг кашлянул, смазывая все впечатление от своегозамогильного тона, и замолчал. - Майк! - Ну? - Попробуй выйти. Если докажешь им, что не дракон... - Иди к черту! Я рассмеялся, сказал: - Я уходить не собираюсь. Учти, ты умрешь как дракон. - Пока не спешу умирать... Он завозился: - Драго, мне нужно развернуть рацию. Прикрой... Переспрашивать я не стал. Даже если он собирается докладывать набазу, что сейчас погибнет, мешать не имело смысла. Я подвинулся, давая емуместо, чтобы вытащить из рюкзака рацию. Потом лег на спину, отставилавтомат подальше и надавил на курок. Нескончаемо длинная очередьпробарабанила по ушам. Автомат умолк. Я стал неторопливо перезаряжатьобойму. Майк тоже улегся на спину и медленно вытягивал из рации антенну.Тонкий телескопический прут вытянулся метра на полтора. Братья, похоже,заметили его отблеск - пули засвистели чаще. Расслабившись, я стал смотреть в небо - в низкую, серо-свинцовуюпелену туч. Казалось, подпрыгни посильнее, и можно ухватиться за вязкуюгрязную облачную вату. Ухватиться, повиснуть и уплыть с облакамикуда-нибудь далеко-далеко, где нет ни монастырей, ни лесов, ни тягучей,безнадежно однообразной жизни. На маленькие тропические острова, которыеникто не удосужился закидать ракетами, или в холодные антарктическиельды... Майк все нажимал и нажимал какую-то кнопку на рации. Наверное,встроенный микропроцессор подавал сейчас кодированный сигнал вызова.Против воли я повернулся, посмотрел на Майка. Этого не стоило делать - отвида его сосредоточенных действий появилась глупая, бессмысленная надеждана чудо. На рации светились крошечные разноцветные лампочки. Вздрагиваластрелка, показывая излучаемую передатчиком энергию. - Да! - закричал вдруг Майк. - Да, это я! Крошечные диски наушников шептали, а может, кричали что-то неслышноемне. - Нет! Я не мог раньше! Нет, времени мало... Парк, парк, подснежникунужен дождь по окружности! Берите пеленг! Сильный дождь! Быстрее! Здесьочень, очень сухо! Я лежал, вжимаясь в холодную землю. Мне было не по себе. Что-то всловах Майка, в его вздрагивающем голосе выворачивало меня наизнанку. - Если можно, если успеете... В квадрат 17-ЭР - град. В его карте я уже разбирался. В квадрате 17-ЭР находился монастырь "УНебесных Врат". - Рон... - Майк всхлипнул. - Рон, здесь очень мерзко. Здесь... здесьстрашно, Рон. И очень... Нет, не радиация. Рон, я постараюсь! Я дойду, яее отключу... Рон... У меня больше не оставалось выбора, я не хотел тебявыдавать... Не чушь! Я хотел сам... Но слишком уж сухо. Он замолчал. И уже другим голосом произнес: - Парк, подснежник понял. Сильный дождь на пеленг, град в квадрат17-ЭР. Отсчет десять секунд, время достижения шестнадцать... Плотностьпоражения в радиусе пятьдесят - пять тысяч метров максимальная. Шесть...Пять... Четыре... Три... Два... Один... Ноль. Дождь пошел, понял. Рон,прощай! Майк откинул рацию - так выбрасывают огнемет, в котором кончилсязаряд и который уже никогда не перезарядишь. - Драго, открой рот, могут лопнуть перепонки... Сожмись, чтобы незадело. Да поможет нам Бог! В неосознанном ужасе я вцепился в Майка, в скользкую, гладкую тканьего комбинезона. И почувствовал, как он прижимается ко мне. Нам былоодинаково страшно на серой земле и под серым небом... Тонкий нарастающий гул послышался с неба. Монастырские минометы? Онизвучат не так... В серой облачной грязи сверкнул огонек. Другой, третий... Словнозвезды продырявили тучи и стремительно падали на землю. Я закричал и неуслышал своего крика. Сотни, тысячи светящихся точек парили под облаками,опускались на нас. Гигантский огненный круг... Нет, не круг, а кольцо. Иотверстие в кольце, крошечный кружок серого неба, приходилось точно наднами. Я успел еще различить под каждым огоньком темную тень, когдасверкающее облако осело на землю. Нас колыхнуло, словно рушились горы;огненные, багрово-дымные стены вскинулись вокруг. Казалось, что горел дажевоздух. Волны темного пламени пронеслись над холмом. И тяжелый,нестерпимый удар от взрыва тысяч кассетных боезарядов погрузил меня в мглубеспамятства, прокатился по телу раскаленным воздушным прессом... Я открыл глаза от боли в плече. Майк тащил меня за руки поскользкому, горячему пеплу, и каждое движение отдавалось болью. Лицо егоказалось маской из копоти и крови, лишь глаза оставались живыми. На шее уМайка вразнобой покачивались два автомата - мой "АК" и его люггер. Я хотелсказать, что мой автомат можно теперь выбросить, но сил на это не было.Тогда я посмотрел вверх. Разорванные, искромсанные тучи медленно расплывались прозрачнойдымкой. На лицо оседала мелкая водяная морось. А сквозь редеющие тучипроступало небо - темно-голубое, даже, скорее, синее, вечернее. Надгоризонтом, в самом краю облачной проталины, желтел ослепительно яркийкраешек солнца. Его свет коснулся обожженной кожи, и я напрягся. Но болине было. А в воздухе, наполненном испарившейся влагой, вспыхнула яркая,словно нарисованная семью щедрыми мазками художника, радуга; протянуласьот мертвой выжженной пустыни к горам. Горы стояли спокойные инепоколебимые, лишь снег на вершинах сверкал синеватым холодком. - Майк, небо, - выдавил я из себя. Я чувствовал, что просвет скорозатянет. Майк должен взглянуть, он же никогда не видел неба. Своих слов я не услышал, да и Майк, наверное, тоже. В ушах стоялнепрерывный гул. Сморщившись от напряжения, Майк наклонился ко мне. Потом,поймав умоляющий взгляд, посмотрел вверх. И опустился в черную гарь рядомсо мной. Мы лежали под голубым небом, которого не было над Землей долгихдвадцать лет. Высоко-высоко, над проклятой серой пеленой, над пылью икопотью плыли белые пушинки облаков - настоящих, _п_р_е_ж_н_и_х_ облаков.Я смотрел на их розовые, подкрашенные солнцем края и думал о том, чтовсегда представлял небо без них. Я просто забыл об их существовании, мнеказалось, что в распахнувшемся однажды небе не окажется ничего, кромеголубизны. Потом я потерял сознание. 5. "ОТЛОЖЕННОЕ ВОЗМЕЗДИЕ" Темнота несла меня в себе как ласковая, теплая морская волна.Выныривать не хотелось. Болело лицо и руки, но боль казалась слабой,приглушенной. Когда я пытался что-то вспомнить, в памяти вставалаклокочущая огненная стена, и отшатывался, пугаясь собственныхвоспоминаний. Мир темноты был ласковым и спокойным, разум окутывалалегкая, дурманящая завеса. За ней пряталась боль, я чувствовал это и непытался проснуться. Но снаружи, из сладкого дурмана, из обжигающего мира,где были боль, и движение, и ослепительный свет, меня звал чей-то голос.Прошли тысячелетия, прежде чем я разобрал слова. - Джек... Джекки... очнись... Звали меня. Что случилось? Почему я здесь, в темноте, ведь я помнюобжигающий свет. Свет... Залитый ослепительным светом вагон. Лицо миссЧэйс, нашей учительницы - белое, и каждая черточка видна так отчетливо,словно выкована из металла. Вагон дергается, я падаю... А надо мной -крик, и свет, и опаляющий жар, и нестерпимый ужас. Я хочу закричать - и немогу. - Джекки... Была катастрофа. Это точно. Поезд попал в аварию... или террористыподложили в вагон бомбу. Они всегда стараются положить бомбу туда, гдемного детей. А в вагоне ехало два класса - наш, и тот, где учился Рокуэлл.Откуда я знаю его имя? Мы же не разговаривали... Нет, это все ерунда. Яранен, и в больнице. Но я же слышу, как меня зовут? Значит, ничегострашного... - Очнись, Джекки... Это папа. Значит, он прилетел из Европы. А ведь там сейчас многоработы. В последнем папином репортаже - мисс Чэйс читала нам его вгостинице, когда мы только приехали на экскурсию, сказано, что происходитнебывалое... Да, наш президент договорился с русскими уничтожить последниеатомные ракеты. Мисс Чэйс сказала, что это многим не понравится... - Ты слышишь меня, Джек?.. - Да... Слова даются легко, трудно было лишь произнести первое. - Я слышу. Я пока полежу, не раскрывая глаз, ладно? Пауза. Может, мне надо раскрыть глаза? - Конечно. Приди в себя. - Я пришел. В голове кружатся какие-то картины, реальные и фантастическиеодновременно. - Мне снился такой интересный сон. Только он страшный. Ты будешьругаться, скажешь, что я опять насмотрелся фильмов по кабельному каналу,но это неправда. Мне приснилось, что была ядерная война. А ее же не будет,президенты договорились, да? Войны никогда не будет... А мне снилось, чтона небе вечные тучи, и не видно солнца. Все заросло лесом, рыжим, словноего кипятком ошпарили. И такие пауки... Огромные, противные. А я в этомлесу брожу с автоматом... смешно, автомат был русским. Они там оченьценятся... ценились, это же сон... Он прошел, да? Тишина, будто и нет никого. - Ты не молчи, а то сон возвращается, и страшно... Не молчи! - Я не молчу. - Знаешь, мне так стыдно. Ты же хотел, чтобы я был смелый? Ты никогдане трусил, даже в Иране... И в той республике, где гражданская война. А яоказался таким трусом. Я убивал, потому что трусил. Так получилось.Замкнутый круг, словно лента в штурмовом пулемете... Это ты мне рассказалпро пулемет? Да? Не молчи! Ты? - Не помню. - Я же не знал про пулемет. Я это придумал, да? Ну, не молчи же,папа! Я открою глаза! Не молчи! Мне страшно! Я открою глаза - а это несон! И никого рядом. Только Майк, но он меня ненавидит. А я его понять немогу... Не молчи же! Я боюсь! Ну скажи - это сон, сон, сон! Я кричал, уже слыша свой голос - взрослый мужской голос, кудасильнее, чем тот, который я принимал за отцовский. Майк сидел передо мной,стиснув пальцы на горле, словно хотел задушить сам себя. - Что, я бредил? Какая-то чушь... Вокруг полутьма. На лице Майка лежали лишь отблески костра, я слышалпотрескивание веток в огне. Майк набрал сырых веток, они сильно дымят.Надо брать нижние, они сухие... и жара больше. - Ты есть хочешь? - Да. Майк наклонился, поднося к моему рту кружку. Я сделал глоток. Бульониз концентратов. - Тебе обожгло лицо. Но не сильно, пузырей и то нет. Пальцы тоже,немного... - А плечо? В левом плече, над лопаткой, тупо болело. - Осколок. Я его извлек, уже стало заживать. - Я долго валялся? - Три дня. Мы замолчали. - Что с тобой-то? - Ерунда. Лицо обожгло... тоже не сильно. Я посмотрел на костер, отвернулся. - Что это было, Майк? - Ракетный удар, - он говорил сбивчиво, подбирая слова. - Кольцевойракетный удар, с наводкой на рацию. Кассетные, осколочно-напалмовыезаряды. Это мои друзья, с базы... - Нет такой базы, с ракетами, - упрямо сказал я. - Есть, Джек. - Как ты меня назвал? Мы опять замолчали. Наконец. Майк сказал: - Завтра мне надо идти. Иначе не успею. Ты сможешь? Здесь недалеко, ближе, чем я думал. - Помоги, - я попытался сесть. К моему удивлению, это получилосьдовольно легко. - Смогу, - твердо сказал я. - Давай тогда спать. Я устал ужасно. Я кивнул и спросил: - А где мы? - В пещере. Это в горах, километров пять... От того места. А до целине больше двадцати. Майк лег рядом, бок о бок. Я нащупал кружку, сделал еще пару глотков. - Что у нас за цель? Он молчал так долго, что я уже собирался переспросить. - Ракетная база "Отложенное возмездие". Будь я в форме, остаток пути не стал бы для меня проблемой. Теперь жеон занял весь день. Лезть на кручи, или спускаться в пропасти неприходилось, мы и шли-то скорее в предгорьях. Но плечо давало о себезнать. Подтянуться или крепко держаться левой рукой я не мог, к тому женыли обожженные ладони. Когда мы с Майкам перебирались через каменнуюосыпь, ровные, предательски округлые камни разбежались у меня под ногами,и я упал. Удар пришелся на злополучное плечо. Боль, до этого сжавшаяся вмаленькую точку, расправилась, огненной пружиной хлестнула по телу. Язастонал, замер, боясь пошевелиться. Почувствовал руки Майка на своемлице. - Сделать укол? Я отрицательно замотал головой и спросил: - Да чего ты меня с собой тащишь? Давно уже дошел бы... - Я же тебе обещал пулеметы и патроны... Вначале мне стало смешно. Потом я подумал, что у него очень четкийморальный кодекс и он не успокоится, не вручив мне свои пулеметы. - Майк, что из тебя не выйдет дракона, я понял давно. Но так, как ты,не поступают даже люди. Любой другой в лучшем случае оставил бы меня впещере. В худшем - бросил на холме, всадив пару пуль для порядка. - Я не "любой другой". Идем, мы почти у цели. - Ты уже был здесь? - Нет. - А откуда знаешь? Майк молча дотронулся до левого плеча. - Тоже что-то вшито? Майк, в тебе очень много металлолома? - Нет, больше ничего нет, - серьезно ответил он. - Под кожу поместилилишь самое важное, без чего я не смог бы обойтись. Здесь - универсальныйключ. Он уже сработал, значит, мы в окрестностях базы. Если бы компьютерыне приняли ответный сигнал, нас бы расстреляли сторожевые автоматы. Меня обдало холодом. - Какие компьютеры? Какие автоматы? Двадцать лет после войны! Еслитут была ракетная база, она давно развалилась! - Идем. Это где-то у тех скал. Он даже не стал со мной спорить. Я поплелся за Майкам как побитыйщенок. У скал ничего не было. Тут и сарай трудно разместить, не то чторакетную базу. Вздыбленные камни, узкие гранитные обломки, упавшие сверху;груды камней поменьше... - Майк, тут был взрыв? - Не здесь, километрах в пяти. Русские знали о базе, но не моглинакрыть ракетами каждый из запасных выходов. Майк остановился, рассеянно осматриваясь. Потом сказал: - Это тут.Мне показывали стереоснимки. Давай подождем. Механизмы могут оказатьсяповрежденными, тогда выход откроется не сразу... Куча камней, наваленная метрах в пяти от нас, зашевелилась. Под ногимне откатился круглый, как ядро, камень. Из кучи поднимались, расходясь,две широкие бетонные плиты. С них торопливо осыпались миниатюрные лавины.Через несколько секунд перед нами темнел квадратный проем, ограниченный сбоков двумя параллельными, вставшими на ребро плитами. - Почти как дома... - вполголоса произнес Майк. - Ты вырос под землей? - утверждающе спросил я. Майк кивнул: - "Резерв-6" - подземная база. Центр управления в критических ситуациях, в просторечии - база"Резерв-6", создавался для членов правительства и руководства армии, атакже их семей. Размещенный в карстовых пещерах, на полукилометровойглубине, он выдержал три последовательных термоядерных взрыва без особогоущерба. Были завалены почти все выходы и воздуховоды, но бедой это негрозило. Подобно межпланетному кораблю, Центр имел замкнутую системужизнеобеспечения. Два атомных реактора снабжали его энергией, огромноеподземное озеро - водой. Вот только управлять в создавшейся критическойситуации было некем - немногие уцелевшие гарнизоны медленно и мучительноагонизировали. Экипаж одной из подводных лодок, с которым удалось выйти насвязь, перенастроил блоки управления ракет и выпустил оставшиеся"Трайденты" по базе. "Резерв" выдержал и это, тем более, что точностьпопадания была невысокой. Но попытки продолжать войну Центр прекратил.Основной задачей решено было сделать возрождение государства. Разумеется,не сразу... Через несколько лет, когда спадет радиация и рассеетсяоблачный покров... - Майк, - спросил я, - неужели вы никогда не пробовали выйти наповерхность? - Пробовали. Через три года после войны, когда снизился уровеньизлучения и кончилась зима. - Ну, и что же? - Нам... тем, кто вышел, не понравилось. От попыток обосноваться в джунглях Центр отказался после гибелитретьей разведывательной группы. Первая погибла в стычке с персоналом базыбронетанковых войск. Вторую уничтожил дракон Харпер - тщедушный,близорукий парень с повадками истинного садиста. Он даже рассказывал Драгопро удивительно хорошо снаряженных ротозеев. Третья группа прошла по лесу ощетиненная огнеметами и реактивнымиружьями. Шестеро рядовых и сержант Бори сожгли ферму в Кривом Овраге(стрельба из дробовиков по ломящимся в ворота коммандос), семерых ИстинноВерующих (обычная засада на врагов секты), более шестидесяти пауков (в ихкровожадности солдаты не сомневались). Группой был допрошен и расстреляндракон Черный Сэм (второе поколение драконов, перед смертью кричал: "Вы жедолжны меня бояться!") и капитан Беннет из приречного гарнизона (бывшийдизайнер, один из восьми капитанов в гарнизоне из семидесяти человек). В последнем сообщении докладывалось о намерении захватить четверыхчеловек, устроивших привал в лесу. Ручной пулемет сержанта Борна служил улепетывающему от драконовДжереми более семи лет... Майк долго давил на кнопки у второй двери, но она не открывалась. Наспустили лишь в первое помещение базы - узкую бетонную комнату со стальнымишкафами в стенах и люминесцентными панелями на потолке. - Будем ждать, - решил Майк. - База на консервации, в помещенияхуглекислый газ... В противопожарных целях, - разъяснил он. Я молча осматривал комнату. - Что здесь было? - Переходник. Шлюз для выхода в зараженную атмосферу. Майк подошел к одному из шкафов. Приставил ствол автомата к узкойпрорези, отвернулся... Из-под дула ударил фонтан металлических брызг.Дверца осталась неподвижной. Майк подцепил искореженный край ножом,надавил. - Сломаешь, - предупредил я. - Плевать, - весело отозвался Майк. Дверца с противным скрежетом раскрылась. Действительно, плевать... Вшкафчике лежали вещи, от одного вида которых забылась и боль, имучительная дорога. Комбинезон. Не такой, как у Майка, а потолще, с прозрачным шлемом -антирадиационный. Рация. Дозиметр. Какие-то сумочки на ремне. И оружие -ручной пулемет с ребристым диском магазина, пистолет, толстая трубакапсульного огнемета. - Бери, - просто сказал Майк. - Открывай другие ящики. Но они всестандартные... - Тут что, никого нет? - глупо спросил я. - Нет. Это автоматическая база. В случае ядерного конфликта гарнизонобязан был ее покинуть. - Покинуть? Я взял пистолет. Вытащил обойму - в ней желтели патроны. С оружиемничего не случилось, оно готово было убивать. Оно пережило своих хозяев ипришло ко мне. - Майк, зачем ты сюда шел? Он снова нажал кнопку у внутренней двери. Дверь не открывалась. - Чтобы остановить часы, Джек. На базе "Резерв-6" были две библиотеки и три бассейна, спортивныйцентр и бары. Был доступ в природные пещеры, тянущиеся на сотни метроввниз. Была оранжерея, скопированная с проектируемого марсианского корабля,и рассчитанные на много лет склады. Здесь можно было жить. И бывшиесенаторы, и бывшие генералы стали жить. Жить и ждать, пока на поверхностирассеются тучи. На базе был госпиталь, и в нем стали рождаться дети. Одним из первых стал Майк. - Понимаешь, компьютер продолжает работать, - объяснял мне Майк, покав недрах базы вентиляторы откачивали из коридоров углекислый газ. - Ровночерез двадцать лет после войны он должен выдать команду на ядерный удар поРоссии. - Зачем? - "Отложенное возмездие", - Майк пожал плечами. - Наши родителисчитали, что агрессором непременно будут русские. И хотели мстить дажепосле смерти. - А кто начал войну? Мы? Майк поморщился: - В том-то и дело, что нет. Одна маленькая страна, где не любили нинас, ни русских, но уже умели делать ракеты. Они считали, что их война незаденет. Идиоты... - И что ты хочешь сделать? - Отключить компьютер. Если получится. Если нет - заглушить реактор.Резервные батареи давно вышли из строя, когда не станет энергии - здесьвсе остановится. - А чего послали тебя? Мальчишку... Да не напорись ты на меня,зубастики сожрали бы тебя еще на Биг Ривер. - Я пошел тайком. Нас всего семеро, Джек. Семеро тех, кто решилисправить ошибку. Рональд - он дежурил на ракетном пульте нашей базы,теперь, наверное, попал под суд. Возможно, и под расстрел. Залпдемаскировал "Резерв-6", президент этого не простит. - Президент? Майк невесело улыбнулся: - Да не тот, не настоящий. Заместитель министра обороны, он руководитбазой. Его все так зовут... Да Бог с ним! Главное - остановить ракеты. Ихтут шестнадцать, с разделяющимися головками. - Пусть не они начали войну, но воевали-то мы с ними. Чего ты лезешь?Шел через лес, под пулями... Россия далеко. Пусть летят твои шестнадцатьракет. Лицо Майка затвердело. Глаза стали колючими и яростными: - Тебе что, мало, Джек? Мало того, что уже случилось? Там не лучше,чем у нас, зачем же сыпать еще эту ядерную дрянь?! Тебе серое небонравится? Или пауки? Или звери эти... из монастырей? Те, кто начал, живутв убежищах. Ты не думай, там не плохо. Лучше, чем тебе здесь живется! Чегоже ты говоришь, как они? Нам выжить надо, просто выжить, всем вместе.Может, поумнеем теперь... - Мне плевать. Дракон я! Дракон! - заорал я на Майка. - Я другогомира и не помню уже! Я в этих лесах жил и жить буду! - Не ври, Джек! Помнишь! И не дракон ты! Ты добрый! Слова застряли у меня в горле. - Ты что мелешь... Я... Да на мне чужая кровь высохнуть не успевает!Я своих врагов жрал как бройлерных цыплят! Я же чудовище! - Меня затрясистерический смех. - Майк, спаситель России... Ты меня застрели, пользылюдям больше будет. Я хуже любого зверя. Я пока сдохну, столько натворю...На! Я протянул ему пистолет, не замечая театральности поступка - на шееМайка болтался люггер. - Не буду я в тебя стрелять. - А если я... в тебя? Ты представляешь, что сказал? Ты назвал драконадобрым? За это полагается смерть. Майк, не мигая, смотрел на пистолет. - Знаешь что, Драго... Убей меня чуть позже. Если уж действительнополагается. Он снова коснулся клавиши на стене. Дверь вздрогнула, что-то загуделов полу. Из-за отползающих створок пахнуло прохладой. Освещенный редкимилампами коридор наклонно уходил вниз. - Стой! - я шагнул к Майку. Пойдем вместе. Мне еще не доводилось...убивать компьютеры. Майк серьезно смотрел на меня. - Нет. Прости Джек. Тебя убьет автоматический пулемет на первом жеповороте. - А тебя? - Автоответчик, - он показал на плечо. Коридор темным, бездонным зрачком смотрел на нас. - Нет, - тихо сказал я. - Нет. Не пущу я тебя. Не вернешься ты, ячувствую... Да опомнись, половина ракет заржавела давно! - Если хоть одна осталась - надо идти. Я рванул его за руку. - Майк! Ну ты тогда о другом подумай... Если _т_а_м_ осталасьподобная база. И она - _о_т_в_е_т_и_т_? - Пусть! Какое мне дело?! Майк вырвал руку: - Я расплатился с тобой, дракон? Тогда оставь меня! Проваливай в свойлес! Он шагнул в темноту. - Майк! - я замер у порога. - Я подожду тебя здесь. Слышишь? Скучновозвращаться поодиночке! Секунду длилась тишина. Потом я услышал голос Майка: - Хорошо, Джек. Я постараюсь не задерживаться. В сумрачной полутьме коридора он зашагал вперед. 6. ВОЗВРАЩЕНИЕ К СЕБЕ Я ждал очень долго. Давно уже стемнело, и бетонный склеп наполняллишь свет электрических ламп. Свет казался неживым, но, может быть, япросто отвык от него. От нечего делать я принялся вскрывать шкафы. На полложились комбинезоны и рюкзаки, автоматы и аптечки, набитые в обоймыпатроны и гладенькие цилиндры гранат. Увлекшись, я не сразу понял, чтосвет тускнеет. Взглянув в коридор, я не увидел вообще ничего. Там стоял мрак,густой, как застоялая вода. - Майк! Мой голос провалился в темноту. Коридор рассосал его в обитыхпластиком стенах. - Майк! Шаг за шагом я погружался в темноту. Потом пошел быстрее, вытянувперед собой руки. Немудрено и голову разбить... За первым же поворотом я споткнулся о что-то мягкое. Наклонился - иощутил скользкую ткань десантного комбинезона. - Майк! Что же ты... А... Он еле слышно застонал. Я провел ладонью по его лицу - оно быломокрым. Кровь? Все-таки ранили? Это чушь. Чушь... Не самое страшное, чтомогло случиться. - Щенок. Ну щенок... Знал же, нельзя тебе одному туда соваться... -шептал я, неся тело Майка к выходу. Света уже не было и в "переходнике". - Сейчас, Майк... Сейчас разберемся, - пробормотал я, укладывая его уоткрытого люка. Метнулся назад, на ощупь нашел два огнемета. Вернулся наповерхность. Мрак был полнейшим - сквозь тучи не пробивались ни звезды, ниущербная четвертинка луны. Так, скалы были правее люка... С десятиметрового расстояния я всадил в скалу две огнеметные капсулы.Полыхнуло жаркое белое пламя. Я повернулся к Майку. На лице его была не кровь - рвота. Так быстро начинает тошнить лишьот смертельного лучевого удара. - Майк... Зачем? Он вдруг открыл глаза и отчетливо произнес: - Это реактор. - Тебе больно? - Плечо... Это датчик... колет. Здесь радиация? Мы еще внутри? - Нет... Значит я... излучаю. Отодвинься. - Что же ты, Майк... Там система дурацкая, надо проходить сквозь горячую зону...Непременно... Отодвинься, облучишься... - А компьютер? - Его не остановишь... Мы знали, я к реактору и шел. Единственныйшанс... Отодвинься, ты же себя губишь... - Так ты знал? Заранее? Огонь начал гаснуть, и лицо Майка погружалось в тень. - Они же не стоят тебя! Не стоят! - Откуда ты знаешь? Может там... сейчас... их, русский Майкостанавливает свои... ракеты... Все повторяется... и зло... и добро... Он замолчал. А потом отчетливо произнес: - Ты добрый. Стань человеком, Драго... Там негде было вырыть могилу. Я обложил его тело камнями, а на одном,в изголовье, выцарапал имя. Когда я положил сверху люггер, меня началоподташнивать. Я плыл в багровом тумане. Ярко-алые деревья, шелестя черной листвой,качались вокруг. Они то подступали совсем рядом, вслушиваясь в мои шаги,то испуганно отшатывались. И чего они боятся? Я же дракон. Я не трогаюдеревья и травы. Я не рву цветы. Я дракон... Озноб выхлестывался из груди с каждым толчком сердца. Я уже забыл,как оно бьется. А сердце стучало часто, напряженно, словно вспрыгивая покакой-то лестнице все выше и выше. Что там, наверху? Обрыв? Дверь? Однажды я поймал себя на том, что стою на коленях и трусь лицом обугристую осыпающуюся сосновую кору. Багровый туман при этом отступал, истановилось легче. Потом я ловил себя на этом еще несколько раз. Но мнедаже не становилось страшно. Вот когда я увидел возле губ свою руку, а всложенных чашечкой пальцах - воду, а в воде - зеленоватых, водянистыхличинок, вот тогда я испугался. Я выплеснул воду и отошел от смертельнойлужи, тщетно пытаясь вспомнить, успел ли я напиться... На второй или третий вечер мне стало почти хорошо. Туман исчез, иголова тоже прояснилась. Лишь слабость не проходила. Я развел костер,развесил вокруг мокрую насквозь одежду. Пот высыхал, оставляя на тканибелесые узоры. Я стал рыться в рюкзаке. И тут наткнулся на пистолетМайка... Я что-то выл и катался по земле, пока не попал рукой в огонь. Но ипотом продолжал сидеть и скулить. А пистолет удобно улегся возле моейруки. Я вспомнил, как тяжело и удобно ложится в ладонь рукоять, вспомнилмягкую упругость курка... Вскочив, я закричал: "Не выйдет!" А потом долго вытрясал пистолетнуюобойму в огонь. Патроны рвались у моих ног, разбрызгивая искры иголовешки. Но я знал, что в меня пули не попадут. Когда я стал одеваться,снова накатил багровый туман. Потом меня вырвало в огонь. ...Они шли вдоль берега реки. Откуда здесь река? Наверное, язаблудился... Или уже Правый Приток? Я упал в траву, а руки сами стянули сплеч автомат. Я услышал щелканье затвора, почувствовал касание приклада.Драконы умирают в бою. Я смогу стрелять и больным, и даже мертвым. Пока неистлеет кожа на пальцах, они отыщут курок! Я дракон! А те, их было трое,уже шли ко мне. Останавливаясь, снова делая шаг... Нет, я не умру! Я убьюих и напьюсь горячей крови. Или просто убью... Я дойду до своего леса.Пальцы мягко тронули курок. Сейчас... - Стань человеком, Драго... Он же мертв! Почему я слышу его голос? Он мертв! - Стань человеком, Драго... Автомат выскользнул из рук. Я закрыл глаза. Как хорошо... А шаги быливсе ближе и ближе. Чьи шаги? Кто-то вынул автомат из моих пальцев,перевернул на спину... - Добрый дракон... Это добрый дракон! А вы не верили! Я никак не мог вспомнить, где слышал этот полудетский голос. Меняосторожно подняли с земли, положили на что-то, понесли. Чья-то рука всегладила меня по лицу. Почему у них всех руки Майка? Я разжал веки и долго смотрел черезкрай самодельных носилок. Моя рука болталась над самой землей, касаясьжелтых метелок травы. И последние клочья багрового тумана стекали сразжатых пальцев...
|
